Эффект телеэкрана

Вырывая самые яркие события из многообразия современной жизни, придавая им зрелищную форму, телевидение уже изначально их корректирует: выбирается крупность планов, их последовательность, ритмическая их организация, светотональное решение, что оказывает прямое воздействие на рациональное восприятие. Мгновение, зафиксированное на электронном носителе, «мумифицируется» и превращается в часть мифологической среды, так как в поле зрения журналистов попадает либо значимое событие, влияющее на общество, либо (с их точки зрения) яркий герой с яркой биографией. Мифы внедряются в сознание и подсознание, воздействуют на мировоззрение и чувства людей. Благодаря своей чрезвычайной насущности, эмоциональности, эффективности они обладают  повышенной социокультурной  живучестью.  Жизненность мифа объясняется тем, что, опираясь на реальные факты  бытия,  он часто воспринимается как абсолют, непререкаемо, догматически.[1]

Особую роль играет то, что современный человек поглощает большую часть информации с телевизионного экрана, где визуальный ее образ часто начинает превалировать над звуковым, несмотря на то, что зритель одновременно воспринимает вместе с изображением и текст, и музыку. Однако визуальный ряд обладает определенной магией: он информирует и одновременно воздействует на чувства и воображение зрителя. Движущиеся образы заставляют зрителя сосредоточенно следить за действием, что, с одной стороны, обостряет внимание, а с другой – может рассеивать и переключать его. Поэтому нельзя не согласиться с мнением С.Г.Кара-Мурзы, который пишет, что «эффективность телевидения связана с тем, что оно мобилизует периферические системы внимания, что обеспечивает большую избыточность информации в центральной интегрирующей системе. Чем больше избыточность, тем меньше усилий требует восприятие сообщения».[2]

С помощью определенного типа передач можно оторвать зрителя от повседневных проблем, заставить его задуматься над проблемами чужими. Таким образом, переживая чужую жизнь, человек меньше склонен анализировать и акцентировать внимание на своих проблемах. Тем самым удается избежать социальных недовольств. На примере это выглядит следующим образом. Садясь смотреть, к примеру, передачу «Жди меня», обычная домохозяйка становится полностью оторвана от своих проблем. Она так увлечена очередной историей блудного сына, что даже плач собственного ребенка не способен ее отвлечь от просмотра. Между тем, в отсутствие телевизора это время она могла бы провести в каком-либо общественном месте с подругами, обсуждая и критикуя власть, чем  постоянно подпитывала бы свое недовольство ей. А таких передач сотни, и таких домохозяек миллионы. Поэтому власть заинтересована, чтобы они, сидя дома перед экранами, переживали беды других, а свои переносили на второй план. Таким образом, политические манипуляции можно проводить и без политических передач на телевидении.

Политические же передачи также направлены на формирование определенных настроений в обществе. Суть в том, просматривая телепередачу, скажем, Сванидзе, (его телепередачи «Зеркало», «Подробности», «Контрасты» были популярны за последние годы) человек оказывается как бы один на один с известной личностью. Мало того, что сама по себе личность Сванидзе имеет большой авторитет, человек воспринимает его как учителя или начальника. Такое воздействие основано на особой роли монолога, когда один говорит, а другие его только слушают. В обычной жизни монолог возможен, когда говорит старший — начальник, учитель, руководитель, родитель, хозяин, словом, авторитет, которого принято не перебивать, которому будет лучше не возражать, с которым себе дороже спорить. Монолог с экрана телевизора в авторских программах создает ситуацию, когда зрители не могут возразить ни Сванидзе, ни Познеру, ни Шустеру. Им остается только согласиться. Если добавить к этому всему еще и правильный профессиональный монтаж, хорошо подобранную обстановку телепередачи, время ее показа (скажем, в 20.00, когда человек приходит уставший с работы и за ужином смотрит передачу, ему проще всего навязать какие-либо идеи), день показа, приглашенных гостей и многое-многое другое вплоть до мелочей, то эффект гарантирован, и у зрителя сформировано необходимое мнение. Что уж и говорить о новой традиции организовывать прямые телевизионные мосты между президентом и народом, на которых осуществляется прямое общение главы государства с людьми. Эффект от таких телеобращений в несколько раз выше, чем от авторских передач, ведь осуществляется прямой контакт с первым лицом, чей авторитет не ставится под вопрос, с обычным человеком. У простого обывателя создается иллюзия, что он разговаривает непосредственно с самим президентом. А не согласиться с тем, что он говорит, учитывая то, что вопросы задаются такими же гражданами, невозможно.

Рассмотрим эффект  таких ушедших передач как «К барьеру»[3] (также была очень популярна за последние 5 лет) или «Свобода слова» с Савиком Шустером. Ток-шоу представляет собой диалог — ведущий или ведущие расспрашивают приглашенного на передачу гостя или гостей. Зритель, наблюдающий беседу на экране, — это третья, созерцающая действо сторона. Кажется, столкновение мнений, горячие споры, резкие возражения делают наблюдающего вольным выбирать, с кем согласиться и кого поддержать. Но свобода выбора одного из двух или нескольких мнений здесь также иллюзорна. На ток-шоу обязательно присутствуют зрители, которые начинают аплодировать не в тот момент, когда они согласны или не согласны с оратором, а когда специально обученный человек как бы подталкивает их на аплодисменты, вдруг резко начинает хлопать в ладоши. К примеру, на передаче Познера «Времена»[4] существовала негласная договоренность ведущего со зрителями на трибунах вокруг сцены: рядом с видеооператором стоит суфлер, на которого время от времени смотрят трибуны. Этот человек хмурится, возмущается, подсмеивается. А главное, первым начинает аплодировать в нужных по сценарию местах. И трибуны вслед за ним делают то же самое. Как правило, и зритель внутренне испытывает те же чувства, эмоции и настроения, соглашается с тем же мнением, что и большинство зрителей в студии. Происходит это подсознательно, под управлением желания согласиться с большинством.