Нина Раутио: "Я готова многое сделать на благо республики Карелия!"

Наталья Лайдинен

В преддверии 75-летия Петрозаводского  музыкального колледжа  им. К.Э.Раутио, 27 марта -1 апреля 2013 г., состоится Республиканский конкурс юных вокалистов имени Нины Раутио. Учредителем конкурса выступает Министерство культуры Республики Карелия. Организатором конкурса является БОУ СПО «Петрозаводский музыкальный колледж им. К. Э. Раутио»,  партнерами конкурса - БУ «Карельская государственная филармония» и БУ «Музыкальный театр Республики Карелия».

Жизнь Нины Раутио похожа на крутую спираль: уроженка Петрозаводска блестяще закончила Ленинградскую консерваторию, стала лауреатом престижных международных конкурсов имени Э. Вила Лобоса (Рио-де-Жанейро, 1983) и П.И.Чайковского (1986). Она пела на сцене Санкт-Петербургского Малого оперного театра.  Затем ее звезда взошла в Большом театре в Москве. Уникальное вокальное дарование исполнительницы очаровало самых пристрастных критиков, для Нины Валентиновны открылись лучшие оперные площадки мира. Она исполняла главные партии в миланской «Ла-Скала» и нью-йоркской «Метрополитен-опера», гастролировала по всему миру с концертными программами, включающими классические и современные произведения.

Среди партнеров Раутио по сцене – легендарные дирижеры  и исполнители - Л.Маазель, Р.Шайи, Р.Мути, З.Мета, Л.Паваротти. В Лондоне исполнительница основала собственный класс по обучение вокальному мастерству. Но, несмотря на успехи и благосклонный прием за рубежом, ностальгия по России с годами усиливалась. Мечта создать собственный центр оперного искусства в Петрозаводске, поделиться накопленным опытом со студентами и исполнителями Карелии, не покидала. Трудности никогда не пугали певицу. За последние два года Нина Раутио провела серию мастер-классов для карельских и российских вокалистов.

Нина Валентиновна – педагог  строгий, но, по всеобщему признанию,  справедливый, заниматься у нее увлекательно, престижно и непросто. Она уделяет  много времени отработке нюансов  исполнительского искусства, учит правильно  стоять, дышать и распеваться, соблюдать  необходимую диету, терпеливо и  подолгу шлифует исполнительские  навыки солистов. Поражает энергия, с  которой она включается в процесс  передачи мастерства. Конек Раутио  – глубоко индивидуальный подход, для обучения значение имеет все, начиная от настроения и состояния здоровья, заканчивая исполнительскими предпочтениями вокалиста.

Кажется, что учеников Нина видит  насквозь: для каждого – особые рекомендации, задания, напутствия. Самые  серьезные вещи Нина Валентиновна способна объяснить и передать легко, с  юмором; на критику солисты не обижаются  – наоборот, ловят, запоминают каждое слово профессионала, чтобы скорее устранить ошибки и развиваться  дальше. Зато краткое «браво!» из уст Раутио звучит как долгожданная награда, стоит многих часов труда, нелегких усилий и самоотдачи избранной профессии.  

Вокалисты на мастер-классы известной  певицы собираются со всей России. Я  побеседовала с певицами из разных городов, которые уже не в первый раз приезжают в Петрозаводск, чтобы поучиться у нее оперному искусству. Они рассказали, что встреча  с Ниной Раутио – счастливый случай в их жизни, поскольку она вселила в них уверенность, как педагог, раскрыла новые исполнительские возможности, обучила многим секретам мастерства, дала импульс для дальнейшего движения. Во время исполнения она учит думать, правильно мобилизовывать  ресурсы всего организма, свободно и естественно следуя при этом за музыкой. Кажется, что в процессе занятий убирается все наносное, искусственное, зато освобождаются подлинные глубинные эмоции, скрытые ресурсы голоса. Перемены наступают и в духовном состоянии вокалистов. Профессионализм, уверенность и сценический опыт Раутио отражаются в учениках. Для них это не просто уроки вокального мастерства, но своеобразная школа жизни. Вокалисты в один голос утверждают, что Нина Валентиновна – преподаватель от Бога.

Мы встретились с известной  оперной певицей, чтобы поговорить о причудах судьбы и возможных вариантах дальнейшей творческой работы Нины Раутио на благо Карелии.

 

- Нина Валентиновна, за рубежом Вы скучали по Карелии? Откуда Ваше желание вернуться на родину?

- Много лет меня мучила тяжелая  ностальгия. Пока я гастролировала, задумываться об этом было  особенно некогда. Я не стремилась остаться за рубежом, в Великобритании никогда не чувствовала себя полностью дома, а ведь там сейчас – вся моя жизнь: сын, внучка, друзья и коллеги, класс вокалистов. Другое дело, что через призму тамошних реалий я многое открыла в себе самой. Оказалось, внутри я очень спокойный человек, мне нравится размеренная жизнь, в которую никто не вмешивается. Хотя я и скучаю порой по русскому разгильдяйству.

Удивило, что встретили меня на западе с распростертыми объятиями, в трудные моменты всегда поддерживали, помогали. Но, несмотря на комфорт быта и прекрасное, доброе отношение, за границей не хватает Духа. В Лондоне живут интересные, радушные, вежливые люди, но они – другие, у них иной градус внутренней жизни. Да и вообще сегодня в туманном Альбионе остается все меньше коренных британцев, ощущается нехватка знакомой нам по литературе традиционной «английскости» в культуре, манерах, поведении. Великобритания учится толерантности, меняется образ жизни, национальный состав, даже королевскую семью затрагивают перемены. Конечно, сохранились традиционные нормы протокола, но я не ощущаю их глубинной наполненности.

Я никогда не ругала советскую действительность. Несмотря на все недостатки того времени, лично я получила только самое  хорошее: блестящее образование, воспитание, прекрасную работу, возможности познакомиться с огромным количеством интереснейших людей. Для меня важно – никогда не забывать то, из чего ты вышел. Сейчас это редкое качество. Я очень ценю и уважаю все, что дала мне Родина, и ни разу не позволила себе за рубежом сказать о России хоть что-то плохое.

Сегодня я живу как на шпагате  между Петрозаводском и Лондоном, рейс в Россию стал для меня регулярным. Почему я здесь? Хочется, чтобы мой профессионализм и жизненный опыт стали востребованы не только за рубежом, но и в родной республике. В культурной жизни Карелии всегда присутствовала наполненность Духом, в первую очередь это касается беспокойных, ищущих творческих людей. Наша республика подарила миру множество ярких имен в разных сферах культуры. Сейчас я чувствую, что многие люди находятся в своеобразных капсулах, плотных оболочках, за пределы которых никогда не выходят. Интересно раскрыть людей, попытаться объединить их энергии – тогда творческое развитие вышло бы совсем на другой уровень. Жители Карелии – очень теплые, с невидимым кипением внутри: если они полюбили – это до гроба. При этом они очень спокойные, неприметные внешне. В Карелии я всегда ощущала это особое внутреннее горение!

 - Какую роль  в Вашей жизни сыграли родители?

- Им со мной было очень непросто. С раннего детства музыка была единственным способом моего существования, позже стала философией жизни. Энергии у меня было столько, что дольше двух минут на месте я не оставалась – летела дальше, как пуля из гильзы. Чтобы удержать в кровати, родители были вынуждены меня привязывать, а в больнице им приходилось прятать одежду, чтобы я не убежала. Потом моя необузданная сила трансформировалась в творчество.

Родители оказали мне серьезную помощь во время учебы в консерватории, очень помогали с воспитанием сына. Мама в молодости тоже пела в городской хоровой капелле под руководством Лии Фулиди, поэтому она меня очень хорошо понимает. Она немногословна, но я знаю, насколько высоко она ценит все, чего я достигла, радуется музыкальным успехам внука Яна. Мои родители отличаются удивительной особенностью: они очень деликатны, никогда не перекрывали кислород даже самым сумасбродным и ошибочным моим решениям. Сейчас мы друзья, это очень глубокая внутренняя связь.

 - Когда вы  оглядываетесь на свою жизнь,  какие эпизоды вспоминаются прежде всего?

- У меня не было спокойного, поступательного движения. Я не  шла – взлетала и сразу попадала на новый уровень: сначала я благодаря собственному волевому импульсу  оказалась в музыкальной школе, потом – в Музучилище сразу на двух отделениях. Следующая веха – Ленинградская консерватория, меня заставили туда поступать, хотя я совсем не хотела уезжать… Это все важные этапы, рубежи на пути.

Не всем нравился мой независимый характер, упорство, с которым я шла к намеченной цели. Но однажды личность вырастает до такого масштаба, что начинает контролировать физическое тело: ты понимаешь, что есть нечто выше тебя самого, то, что управляет движением. Мое музыкальное созревание в целом оккультно. Особенно остро я ощутила это в Петербурге, городе-призраке, в котором я сама стала тенью. Там происходила особая, глубинная работа: я закрывалась от всех в классе, уходила от любого общения – так в коконе созидалась личность, формировался, вызревал профессионализм. Десять лет в северной столице – самый смутный период жизни, о котором я мало, что помню, но он во многом определил мое будущее развитие. Я считалась совершенно некомпанейской девушкой, не ходила на вечеринки – только до умопомрачения училась. У меня очень сложное восприятие себя самой. В молодости я боялась разочарований, поэтому впервые послушала свои записи только спустя лет десять, когда уже пела на ведущих мировых оперных сценах. Сегодня петербургский этап мне кажется многолетним затмением, в котором почти не было событийных моментов. Помню только огромную ежедневную многочасовую работу.

Жизнь за границей тоже – совершенно особая веха. Я избавилась от многих комплексов, осознала себя человеком, в жизнь которого никто не лезет, я стала делать все, что я захочу. Сейчас у меня утроенное восприятие плотности времени. Мне кажется, что жизнь настолько наполнена  встречами, событиями, что я прожила  уже сто пятьдесят лет.

 - Когда Вы  поняли, что музыка – это главная  линия Вашей жизни?

- Я никогда не понимала этого - я просто жила музыкой. Годовалая, я плясала в кроватке под вальсы Штрауса. В моей жизни было всего две недели, когда по рекомендации врачей я вынуждена была прервать занятия. Тогда у меня случился страшный коллапс, апокалипсис, я вдруг отчетливо поняла, что жизнь закончилась. Музыка изначально руководила мной, а голос стал позже управлять моей физической структурой, всеми психическими и эмоциональными процессами. Если отступаю от главной линии судьбы – сразу получаю удар за отступничество. Опера – это искусство, а не шоу-бизнес. То же самое чувствовали многие певцы, которые пытались заниматься чем-то еще: им свыше не давали этого делать. Нужно развивать свой талант, совершенствоваться неустанно. Мое кредо: подними то, что Бог положил у твоего порога.

Я всегда искала совершенный звук, рисовала голосом. Мне важно было полностью оторваться от своего «я» в каждой роли. Однажды на сцене Большого театра произошло подлинное чудо. Я пела в опере Верди «Бал-маскарад», дирижировал Альгис Жюрайтис, которого по профессиональным данным я бы поставила на один уровень с Зубином Метой – такая в нем была утонченность, болезненность, творческая глубина. В какой-то момент моя душа отделилась, и я увидела себя сверху, со стороны. Я с интересом анализировала свое пение, как будто вовсе не участвовала в процессе. Это был самый высший, сильный шоковый момент для меня как для исполнительницы. Считаю, что в творчестве я достигла абсолюта, поэтому ушла со сцены с гордо поднятой головой и тихо закрыла за собой дверь.

 - Кого Вы считаете  Учителями?

- Магистральная линия моей жизни  – постоянное самоизучение и совершенствование. Я поняла, что мне никогда не скучно учиться. В молодости думала: вот достигну высот – и расслаблюсь, буду отдыхать. Оказалось, что только в момент успеха и открывается подлинный духовный голод, захлопнуть такой ящик Пандоры уже невозможно. Я солидарна с Сократом: знаю только то, что ничего не знаю. Чем дальше живешь и познаешь себя и мир – тем больше открывается скрытых  глубин и пространств, а время спрессовывается, летит быстрее.

У меня много друзей старше меня по возрасту, я с детства тянулась к зрелым людям, у которых можно  многому научиться. На меня в этом плане обижались сверстники и одноклассники: я с ними практически не общалась, не дружила – мне они казались неинтересными. Как меня только не обзывали: «белой вороной», «синим чулком», даже «танком»…  Только с возрастом я поняла, что это – комплименты, подчеркивающие мою особенность.

В учителя я записываю всех, кто  порой даже одной фразой повернул жизнь. Их так много, что не хватит разговора упомянуть всех. Поэтому расскажу только о нескольких людях. Прекрасно помню, какое тепло и покой излучала моя воспитательница в детском саду. Я выделялась на общем фоне детей, была крайне необузданным ребенком, но когда она входила в группу, я мгновенно успокаивалась. До сих пор она вспоминает обо мне, при встрече интересуется у мамы новостями.

В училище ко мне пришел настоящий Учитель – Зоя Ивановна Ларькина. Она просто сказала: «Ты будешь петь!»  И я сразу восприняла это как указание к действию. Зоя Ивановна – педагог от Бога, она никогда не вмешивалась в природу, просто помогала ученикам раскрыться. Она ненавязчиво творила чудеса, никогда не мешала моему характеру проявляться во всех ипостасях. Чем дольше я живу и преподаю – тем выше оцениваю ее мастерство.

Потом явился мэтр, открывший во мне философа-музыканта - это Кир Ильич Рожков, в свое время был совершенно не оцененный и не открытый по уровню его знаний, таланта и посвящения в профессию. Он на собственном примере научил меня видеть, чувствовать музыку, проникать в нее. Кир Ильич никогда не давил – просто непринужденно, красиво делился своими знаниями. Наши творческие отношения продлились долгие годы, я не могла оторвать его от сердца. Родственная душа – так сблизила нас музыка.

Вспоминаю тепло Виолетту Анатольевну Жукову, одного из самых утонченных педагогов в музыкальном училище Петрозаводска, которая мгновенно настраивала на себя любую ученическую аудиторию. С ней мы встречаемся, когда я бываю в Петрозаводске. Еще могу назвать дирижера Татьяну Гликман, Георгия Терацуянца, Лию Фулиди. Казалось бы, я немного с ними общалась, но эти личности своими сферами притягивали, намагничивали, давали творческие импульсы.

В Ленинградской консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова особенное влияние на меня оказала доцент Елена Александровна Абросимова. Она хранила и передавала дальше певческую линию школы Полины Виардо. У Елены Александровны всегда было много учеников: к ней приходили те, кому отказывали другие педагоги, она принимала всех. У меня было пять приглашений от других преподавателей, я целый месяц настаивала на том, чтобы попасть в класс именно к ней. Елена Александровна практически не делала мне замечаний, мы творили на одной волне, я сразу улавливала все, что она объясняла. А еще обучение у нее было сродни мистике: она подсказывала особенные вещи, передавала подлинное мастерство. Однажды даже сказала, что главные секреты пения передаются только одному ученику. Так что я – преемница Абросимовой по линии школы Виардо.

Хочу отметить и концертмейстера Валентину Витальевну Обидину, с которой мы занимались во время учебы в консерватории. Она стала моим соучастником в процессе выковывания мастерства и прочтения музыкального материала. Работая вместе по многу часов в день, мы обе росли и развивались. Всю дальнейшую жизнь мне не хватало такого творческого партнера, как Валентина Витальевна.

Вообще в Ленинградской консерватории  было много знаменательных встреч с необыкновенно талантливыми людьми: Юрием Хатуевичем Темиркановым, Андреем Павловичем Петровым, Валентином Ивановичем Нестеровым, Дмитрием Дмитриевичем Воробьевым. Все они передали мне частичку своего творческого и жизненного опыта.

Путевку в жизнь дала мне Зара Александровна Долуханова, член жюри на конкурсе имени П.И.Чайковского, в котором я принимала участие. Она подняла руку и вслух высоко отозвалась о моем искусстве пения. Потом она следила за тем, как я росла, радовалась успехам.

В Москве я пять лет проработала  в Большом театре, училась у великих мастеров. Атмосфера в этом храме искусства сложилась совершенно оккультная, поскольку там бывали такие «вечные» в хорошем смысле люди, почти привидения, как Майя Плисецкая. Она, «гений чистой красоты», легенда, никогда не стеснялась подходить и здороваться первой. Артур Артурович Эйзен – его величество – не пел, а благородил на сцене. Тамара Андреевна Милашкина до зрелых лет поражала своей энергией, невероятной выразительностью голоса. С ней мы очень сблизились, она стала мне настоящим поводырем по жизни и поведению в театре. С Тамарой Ильиничной Синявской мы выезжали на гастроли в Германию, сблизились сначала как коллеги, потом общение вышло и на эмоциональный человеческий уровень. С большим теплом вспоминаю Владимира Андреевича Атлантова, который в свое время повлиял на то, что меня приняли в труппу Большого театра, высоко оценив мое вокальное искусство. Еще он буквально спас мне жизнь, когда я тяжело заболела, помог быстро найти врачей. Мое личностное отношение к таким фигурам – как к чему-то священному, возвышенному, легендарному.

Серьезным учителем для меня стал Лучано Паваротти, достигший в своем творчестве искомого абсолюта звука. Он учил даже своим молчаливым присутствием рядом. Я считаю, что личности такого масштаба рождаются раз в пятьсот лет – не чаще. Однажды мы пели с ним вместе в «Доне Карлосе» Дж. Верди, причем для меня выход был неожиданным, замена произошла в последний момент. Волнуясь, я подошла к нему представиться, а он вместо этого просто спросил: «Клавирчик хочешь?» На контакт он пошел сразу, что позволило нам с первых нот начать совместно импровизировать на сцене, повергая в шок музыкантов.

У всех моих очень разных по человеческим качествам учителей было одно общее  начало, отличающее их от остальных: когда  они видели перед собой настоящий  талант, они становились терпимыми, поддерживающими, разрешающими встать на один уровень с ними. У них  было внутреннее чутье, интуиция на одаренность.

 - Как Вы сами  пришли к преподаванию?

- Для меня всегда существовала большая дистанция между учениками и педагогом. Как внучка военного, я чутко ощущаю ранг, любое неуважение к учителю кажется мне кощунством. Для меня педагог, который делится знаниями, – святое. Дико не уважать того, кто тебя учит. Считаю абсурдным, что некоторые студенты сегодня не понимают этого, и относиться терпимо к таким случаям нельзя. Преподавание для меня – таинство, до которого нужно дорасти.

Хотя сама я начала давать уроки  достаточно рано, еще во время учебы  в консерватории. У меня были официальные ученики, с которыми я занималась во время практики, и неофицальные, которые просто просили помочь. Дальше преподавание продолжалось всю жизнь: я всегда что-то объясняла кому-то на гастролях, в гостиницах, между поездами. Два года занималась со студентами в Академии хорового искусства имени В.С. Попова в Москве. В Лондоне я открыла свою школу. Исповедую свободное творение, люблю широкие возможности для работы с учениками, ценю свою независимость. К тому же, такая манера преподавания помогает мне выступать в разных ипостасях, поддерживать форму не только с точки зрения вокала и педагогики, но и игры на фортепиано.

Я не простой педагог. Для того, чтобы принять от меня знания, нужно сразу правильно почувствовать профессиональную дистанцию, не переходить черту близости, соблюдать меру и такт. Потом я сама иду на сближение, но изначально в отношениях «учитель-ученик» обязательно должно присутствовать уважение к мэтру. Многие студенты становятся впоследствии близкими родственниками. У меня нет плохих учеников, есть те, которые не вписываются в музыку, мы расстаемся с ними интеллигентно и красиво: я рекомендую не заниматься вокалом. Для педагога важно показать ученику его реальный уровень и помочь ему подняться, если он того захочет.

Ученики меня очень любят. И это при том, что я никогда ничего не делала, чтобы нравиться другим. Однажды, когда мне было двадцать три года, я проснулась и поняла, что не нужно никому ничего доказывать. Раньше я переживала, как мое творчество воспринимают окружающие, рыдала глубоко в себе. А потом начался новый отсчет самоощущения, я стала видеть и ценить себя по-другому. Гениальный дирижер Лорин Маазаль, космический еврей невероятного масштаба личности, после моей премьеры в «Ла Скала» порекомендовал беречь здоровье и никогда не читать критики. Я так всегда и делала. У меня просто нет времени на недоброжелателей.

 - Ощущали ли  Вы в Вашей жизни Высший  промысел?

- Могу сказать только одно: я  – Божья овца. Что бы ни происходило  в жизни, я всегда чувствовала  Его руку. Но присутствие и защита высших сил меня не расслабляет, а наоборот – подтягивает, повышает требовательность к себе. Быть здоровым, сытым и творить – невозможно, это абсурд. Чем дальше живу – тем меньше прав на ошибку. Время я чувствую не по часам, которые воспринимаю как циркуль, а на уровне ответа души: сжалась она, раздвинулась или заволновалась.

 - Вы – не  только знаменитая певица и педагог, но и мать, бабушка. Что для Вас – семейная жизнь? Она совместима с творчеством?

- Все зависит от того, с каким мерилом подходить к градусности творческого успеха. Если мы говорим об абсолюте, эти две темы не совместимы. Как женщина я никогда не раскрывалась до конца, несмотря на то, что на моем веку было много ярких встреч, удивительных людей рядом. В личных отношениях я консерватор: замужество для меня означает табу на любые другие отношения. Когда я замужем, не позволяю себе ничего лишнего. Мужчины мне всегда были интересны разносторонние, но главным качеством я всегда считала высокий интеллектуальный уровень и всеобъемлющую доброту. Мужчина может быть не слишком интересным внешне, но внутри у него могут быть такие миры, которые делают его высоким в духовном и человеческом смысле. Очень важна для меня внутренняя мягкость, тонкое чувство юмора, стремление к развитию. Для меня здесь работает правило: либо все – либо ничего. С этим нелегко жить.

Так получилось, что на сцене я  раскрывалась через своих героинь, побывала в разных ипостасях, пережила многое. Несмотря на то, что моей визитной карточкой стала Аида, любимые героини – Елизавета в «Дон Карлосе», она наиболее полно отражает мою собственную судьбу, и Манон Леско в одноименной опере Дж.Пуччини – из того, что не осуществилось во мне. Я их не пела – просто озвучивала, жила на сцене и умирала вместе с этими женщинами.

 - Ваш сын продолжает музыкальную династию Раутио?

- Да, Ян изначально - очень музыкальный  ребенок, уже в младенчестве он дирижировал всем тельцем, ножками, ручками. С четырех лет он постоянно бывал со мной в театре, затаив дыхание, пересмотрел все оперы и балеты. В этом возрасте он впервые на слух подобрал арию короля Филиппа – свое любимое на тот момент произведение. Я поняла, что ребенок стоит в музыке двумя ногами, надо просто ему помогать. Он начал учебу в музыкальной школе Петрозаводска, продолжил в Прокофьевской школе в Москве, занимался кларнетом и фортепиано. Вскоре его приняли в училище имени Гнесиных. Заканчивал его уже экстерном - с двенадцати лет Ян живет в Лондоне. Там он не оставлял занятий музыкой, с отличием закончил Королевский музыкальный колледж, аспирантское образование получил в Королевской музыкальной академии. Параллельно поступил в Кембридж, но занятия там пока отложил, к этому вопросу можно вернуться в любой момент.

В активе Яна Раутио уже несколько музыкальных премий, он много гастролирует, записывается, начал вести собственные мастер-классы. Не постесняюсь сказать, что Ян – серьезный профессиональный музыкант, я им горжусь. Но очень страдаю, что из-за напряженных графиков мы видимся редко. Сын очень любит Россию, тянется сюда. В этом году он вернул российское гражданство, надеюсь, приедет на родину с выступлениями.

- Кроме музыки  есть ли у Вас хобби, увлечения?

- Музыка и слово идут рука  об руку. Очень люблю русскую литературу, причем диапазон моих предпочтений довольно широк: от классики до сюрреализма. Среди любимых авторов – Булгаков, Салтыков-Щедрин, Достоевский. Но при этом мне по душе романы Платонова, произведения Ильфа и Петрова. В поэзии близки Мандельштам, Пастернак, Бродский. Пушкин – вообще вне конкуренции, он гений. Мне нравится, когда в поэзии мысль льется без напряжения, непрерывно, как в вокале. Чувствую малейшую шероховатость – сразу закрываю книгу. Наверно, я могла бы стать редактором.

Довольно давно начала писать стихи, но делаю это для себя, чтобы выразить накопившиеся эмоции. Не люблю писать дома  - для этого мне нужен полет, простор, природа. В детстве любила рисовать, пробовала себя в театральном жанре, сочиняла музыку. Отдыхаю не ритмично. Если в рабочих вопросах я вижу далеко вперед и способна к выстраиванию стратегии, то в обыденной жизни я - никчемность, могу забыть поесть, поспать, настолько ухожу в работу. Порой о значимых бытовых мелочах мне напоминают студенты. Самое трудное для меня – отдыхать, как все остальные люди. Я воспринимаю досуг как переключение с одного дела на другое. Люблю разнообразие активности.

 - В чем главная  цель Ваших приездов в Петрозаводск?

- Я человек профессиональный, демонстрирую  это не словами, а делом.  Надеюсь доказать, что в Карелии очень много талантливых людей, и возможно раскрывать их способности в родной республике. Ведь не секрет, что самые сильные, оригинальные личности предпочитают уезжать из Карелии в поисках творческого развития в Москву, Петербург или за границу. Я уверена, что помочь дарованиям реализоваться можно в Петрозаводске своими силами, важно только подготовить соответствующую инфраструктуру для этого. Уровень вокальной педагогики на уровне республики, к сожалению, не достаточно высок – я вижу это по ученикам, которые приходят ко мне.

Сегодня на западе - настоящий Ренессанс оперного искусства. Все устали от примитива, условностей, фривольностей шоу-бизнеса и ищут чего-то более глубокого, вечного, настоящего. Надеюсь, что подобные тенденции скоро проявятся и в России. Сейчас я почувствовала заинтересованность в себе со стороны руководства Карельского музыкального колледжа имени К.Э.Раутио, Министерства культуры Республики Карелия, студенты и артисты задолго записываются ко мне на мастер-классы. Наша республика – удивительная, мистическая, здесь можно столько всего натворить в самом высоком смысле! Когда еду по Карелии, дыхание перехватывает от того, сколько рождается идей, образов, мыслей. Важно разбудить интерес к жизни у людей, которые немножко застряли в рутине, чтобы они поверили в свои возможности и захотели их творчески раскрыть.

Хочется, чтобы в Петрозаводске были не только клубы боевых искусств, секции для горнолыжников, кружки танцев живота, но и очаги высокой культуры. Я мечтаю открыть здесь альтернативный центр оперного искусства для всего Северо-Запада, без блата, послужных списков – все будет оцениваться только по таланту. В нем можно будет получить профессиональное образование на европейском уровне. Важно находить в республике новых ярких исполнителей, помочь людям понять и принять настоящее искусство, сделать так, чтобы карельские дарования росли и расцветали на родине.

Первый шаг в осуществлении задуманного – конкурс молодых вокалистов, который состоится в марте. По его итогам будут определены дальнейшие варианты развития наших проектов, мы обсуждаем их с руководством Министерства культуры Карелии. Надеюсь, что наша стратегия в области развития оперного искусства найдет понимание и поддержку у Главы Республики.

- Какие качества  в себе вы считаете главными?

- Прежде всего – принципиальность, честность и трудолюбие, умение посвящать всю себя избранному делу. Еще – прямолинейность, возможность сказать любому в глаза правду-матку, за что меня неоднократно и наказывали. Я могу принять любое профессиональное сражение, «похлестаться» мнениями, но человек должен убедить меня в том, что он сильнее, профессиональнее, и если он действительно доказывает это, я всегда готова снять шляпу. Иначе – не умею. Требую уважения к профессиональным качествам и опыту – своим и чужим. При всем накале эмоций заклятые недруги всегда считались с моим профессиональным авторитетом. Не устаю повторять: не надо меня любить, это – удел узкого круга близких людей,  но уважать мастерство нужно непременно.

Всегда очень серьезно отношусь к слову. Мгновенно теряю уважение к людям, которые что-то обещают и не выполняют. В душе я – строгий консерватор, выступаю за традиции, преемственность, помню истоки своего развития. Поэтому чувствую в себе силы и возможности совместно со всеми, кто готов содействовать развитию культуры, искусства и образования, еще многое сделать для Республики Карелия.



Если вы незарегистрированный пользователь, ваш коммент уйдет на премодерацию и будет опубликован только после одобрения редактром.

Комментировать

CAPTCHA
Защита от спама
10 + 1 =
Решите эту простую математическую задачу и введите результат. Например, для 1+3, введите 4.