А. Подберезкин: Неизбежность оригинального выбора: новая дискуссия о модернизации

Россия в качестве гаранта благополучного 

национального развития переходит к новой 

государственной политике в области 

национальной безопасности[1]

 

Стратегия национальной безопасности 

России до 2020 года

 

 

К сожалению Стратегия, впервые зафиксировавшая приоритеты национального развития и переход к новой государственной политике. Остается не реализованной. Как и многие другие хорошие нормативные документы она оторвана от реальной политической практики, в особенности социально-экономической, существующей как бы сама по себе.

 

Типичный пример этому – программная речь на Госсовете В. Путина 9 февраля 2008 года, подводящая итоги его президентства. Сегодня, в 2011 году, она интересна тем, что, с одной стороны, можно согласиться с В. Путиным относительно положительных и масштабных итогов, а, с другой – удивиться тому, насколько его планы оказались нереализованными в последующие годы, насколько нелогична, непоследовательна и сумбурна была предложенная им стратегия развития страны на будущее. Но сначала о действительно впечатляющих итогах развития России за 2000–2008 года, которые стали пока что пиком достижения нынешней элиты.

 

Ценой немалых усилий нам удалось предотвратить распад страны и остановить войну на Северном Кавказе...

 

Мы восстановили единое правовое пространство страны. Региональная правовая база приведена в соответствие с федеральным законодательством.

 

Мы не только вновь стали единой страной, но все эти годы вели целенаправленную работу по развитию федеративных отношений.

 

Было проведено чёткое разграничение полномочий Федерации, регионов и местного самоуправления.

 

Укреплена материальная база и реальная независимость судов…

 

И весь этот период мы последовательно работали над формированием устойчивой, дееспособной политической системы…

 

Нам удалось избавить страну от порочной практики принятия государственных решений под давлением сырьевых и финансовых монополий, медиамагнатов, зарубежных политических кругов и оголтелых популистов, когда не только национальные интересы, но и элементарные потребности миллионов людей цинично игнорировались…

 

Сейчас можно твёрдо сказать: с политическим бесправием народа покончено...

 

И, наконец, Россия вернулась на мировую арену как сильное государство – государство, с которым считаются и которое может постоять за себя…

 

Мы накопили серьёзный внешнеполитический капитал, и он работает на развитие страны, защиту интересов граждан и национального бизнеса.

 

Приведу только несколько цифр. За последние восемь лет накопленный объём иностранных инвестиций в российскую экономику вырос не на какие-то проценты – в 7 раз. Напомню, что в предыдущий период  чистый отток капиталов – и вы это хорошо знаете – ежегодно составлял 10–15–20, а то и 25 миллиардов долларов. А в 2007 году отмечен рекордный абсолютный приток капитала в Россию – 82,3 миллиарда долларов.

 

Капитализация фондового рынка по отношению к 1999 году выросла вообще фантастически – в 22 раза! ...

 

Товарооборот России с зарубежными странами увеличился более чем в 5 раз. Ежегодно за границей бывает более 6 миллионов наших граждан.

 

Сегодня мы уже полностью восстановили и утраченный за 90-е годы уровень социально-экономического развития. Реальные доходы граждан превысили дореформенные показатели. Устойчиво растёт экономика…».

 

На мой взгляд, дискуссия о выборе между Востоком и Западом, «почвенниками» и «западниками», «Азией» и «Европой», продолжающаяся все последние годы, – упрощенный подход, который не имеет практического значения и решения. России в процессе модернизации (а лучше бы еще до начала этого процесса) придется, во-первых, формировать собственную, оригинальную модель развития, собственный образ будущего, а, во-вторых, это все равно придется сделать, это объективно неизбежно. Хочет того правящая элита, или нет, хотя бы из-за существования совершенно реальных проблем, непосредственно угрожающих существованию нации.

 

Одна, наверное, важнейшая из них, – демографическая. Как видно из доклада, Российская Федерация находится в исключительно неблагоприятном положении. По коэффициенту естественного прироста населения (в %) она уступает практически всем странам мира (компанию ей составляют лишь Беларусь, Украина и Болгария). В конечном счете этот агретированный показатель говорит обо всем, в том числе и о реальных результатах политики власти за последние 20 лет. О выборе, который заключается не в выборе модели модернизации, а в выборе цивилизационной модели сохранения и развития нации.

Как видно из таблицы, до 2020 года ожидается абсолютное сокращение численности населения России почти на 13 млн человек. Напомню, что демографический показатель – главный в период «фазового» перехода и основной показатель НЧП. Собственно нация без граждан и страна без населения – не имеют смысла.

 

Другой аспект – качество населения или, точнее, качество человеческого потенциала нации: уровень образования, продолжительность жизни, культуры, информационного оснащения и т.д. Но в любом случае выбор модели модернизации, пути развития несет значительные последствия для нации. Если в результате политики модернизации ослабляется или даже уничтожается национальная идентичность, то такая политика, даже самая успешная, нации и государству не нужна, ибо, в конечном счете, приведет к исчезновению и нации, и государства, т.е. бессмысленна.

 

На самом деле успешная модернизация вне национальных интересов и ценностей невозможна потому, что превращается в перерождение всей системы ценностей, т.е., опять же, теряется смысл всей модернизации. Если, конечно, модернизация не является самоцелью, самоценностью.

 

Неизбежность оригинального решения пока еще не очевидна для российских политиков и экспертного сообщества. Думается, что она и не будет очевидной до тех пор, пока усилия «приспособить» нашу страну к Западу или Востоку не окажутся окончательно безуспешными.

 

Этот неизбежный выбор – объективная потребность, которая вытекает из адекватного анализа и прогноза развития глобальных тенденций: экономических, финансовых, социальных и др.

 

Или национальных политик самодостаточных стран. Таких, как США, Китай, Индия, различия между которыми определялись их собственными национальными интересами, а не только мировыми тенденциями. У США, – как пишет Р.Каплан, – «стремлением распространить свою идеологию», а у Китая – «обеспечить свои потребности в энергоресурсах и сырье»[2].

 

Ни одна из этих глобальных или национальных тенденций не может быть эффективно использована Россией, если она попытается вписаться в нее на чужих условиях – политических или экономических. Это видно уже сегодня. Как только мы начинаем играть по чужим правилам (будь то США, МВФ или ВТО), Россия немедленно остается в проигрыше. Как только мы начинаем использовать чужие идеологические модели (в их коммунистической или неолиберальной форме, например), мы всякий раз оказываемся в тупике. Последний пример – абсолютизация макроэкономических показателей и чужих прогнозов, которая в России была доведена до абсурда.

 

В США, как видно, всерьез занимаются долгосрочным прогнозированием мировых тенденций развития, на основе и с учетом которых формируется долгосрочная стратегия страны.

 

Адекватная оценка ресурсов и соотношения сил позволяет правящей элите ставить реальные цели перед обществом и государством. Так, очевидно, например, что Россия, отставая от США на порядок, т.е. в 10 раз по ВВП и объему экспорта (а по численности населения в 2 раза) не может в качестве реальной поставить задачу «догнать и перегнать Америку». Во всяком случае, в ближайшие 30–50 лет, но вполне может поставить задачу вплотную приблизиться к ней через 20 лет.

 

Соответственно, необходимо предположить, что высокие темпы роста ВВП у КНР, сохраняющиеся уже несколько десятилетий, сделают соотношение экономик России и КНР уже не 1:6, а 1:10, или даже 1:15 в ближайшие 20–25 лет. Даже с учетом относительно высоких темпов роста ВВП России в последние годы.

Более того, из простого анализа видно, что даже при темпах роста США в 90-е годы и начале XX века (порядка 3,5% в год) только ежегодный прирост равен всей российской экономике образца 2003 года. Поэтому идея «удвоения ВВП» появилась у В. Путина как неизбежная реакция на необходимость сокращения этого разрыва. Кстати, темпы роста ВВП России в 2007 году составили более 7% (для «удвоения» надо 7,2%), что выглядит вполне реалистично, как и рост душевого ВВП в России за 2006–2007 годы в несколько раз.

 

Подобные глобальные оценки и прогнозы важны хотя бы потому, что они позволяют правящей элите формировать адекватные внешнеполитические цели, соизмеримые с реальными экономическими и военными возможностями. Они также важны и при формировании стратегии социально-экономического развития страны, когда очевидное отставание в социальном положении граждан становится уже не просто очевидным, но и недопустимым, требующим принятия неотложных мер.

 

Другой пример критической оценки возможностей: крупная (но отнюдь не гигантская по западным меркам) кампания «Рено» получила в 2005 году доход более 40 млрд евро. Это сопоставимо со стоимостью всей машиностроительной продукции в 2005 году в России и в 10 раз превышает ее экспорт вооружений, техники и услуг за рубеж[3]. Поэтому, когда в 2005 году говорили о росте экспортных возможностей России в области машиностроения, следует понимать насколько в действительности этот экспорт мал не только по сравнению с экспортом США и КНР, но даже отдельной европейской компании.

 

Этот прогноз будущего соотношения сил в мире имеет прямое отношение к России, в частности, к главному приоритету, сформулированному президентом, – удвоению ВВП. При таком «среднем» росте душевого ВВП в мире, в США он, вероятно, вырастет, – по моей оценке – с 40 тыс. долларов до 70–80 тыс. долларов к 2020 году, а в России – с 5 тыс. долларов до 20–35 тысяч.

 

По оценкам экспертов ИМЭМО РАН, к 2020 году ранжирование стран по объему ВВП в ценах и по ППС 2005 г. будет выглядеть следующим образом: КНР (23%), США (18%), Индия (8,4%), Япония (4,6%), Россия (3,2%), Германия (2,9%), Бразилия (2,4%) – в скобках указана доля стран в мировом ВВП. Эти разные страны объединяет активный поиск национальных и многосторонних моделей адаптации к реалиям глобальной и постиндустриальной экономики. В сочетании с замедлением роста населения, они приведут к резкому, более чем двукратному по сравнению с 90-ми приросту ВВП на душу населения. В результате в 2020 г. почти половина населения Земли (48,8%) будет жить в стране со среднедушевым ВВП более $10000 в год, тогда как в 2005 г в таких странах проживало 1,5 млрд человек, или 23,2% населения мира. При сохранении значительной дифференциации в доходах в средний класс может превратиться до 40% населения планеты.

 

По ВВП на душу населения, характеризующему не только количественные, но и качественные параметры развития, США увеличат свой отрыв от других крупных стран. Россия в 2020 г. по ВВП на душу населения займет 40-е место ($27000), Китай – 52-е ($19000) – в ценах и по ППС 2005 г.[4]. И вот тут мы вступаем в полосу предположений.

 

Если «удвоение» ВВП будет достигнуто к 2012 году, то очередное «удвоение» – к 2020 году, т.е. мы может предположить, что к тому времени, когда процветающие Соединенные Штаты будут пользоваться всеми возможностями, предоставляемыми душевым ВВП в 70–80 тыс. долларов, граждане России останутся на уровне 20 тыс. (или 35 тыс.?), т.е. не достигнут даже нынешнего уровня развитых стран. Таких, как Греция и Португалия. Уровня, подчеркнем, начала ХХI века. Согласны ли мы с такой перспективой не только для себя, но и для наших детей и внуков?

 

Более того, вполне вероятно, что государства и нации, обладающие к 2025–2040 годам душевым доходом в 20 тыс. долл., не смогут вообще сохранить ни своего суверенитета, ни национальной идентичности в полном объеме, т.е. эти государства и нации могут вообще исчезнуть либо станут в полной мере зависимыми.

 

Вывод таков: исторический вызов для России заключается в том, чтобы воспользоваться новой волной мирового экономического роста, использовать потенциал глобализации в своих интересах. Как отмечают ученые ИМЭМО, «По оценкам, Россия имеет серьезные шансы для вхождения в лидирующую пятерку мировых экономических держав. Достижение этого результата возможно, если до 2020 г. среднегодовые темпы роста ВВП будут не ниже 5,5%. Внешние условия для этого благоприятны: не ожидается драматического падения мировых цен на углеводороды, Россия граничит с новым полюсом мирового экономического роста – Китаем, кроме того, имеет многовекторные и растущие хозяйственные связи с крупнейшими центрами мировой экономики»[5].

 

Разумеется, будущее определяется не только количественными макроэкономическими показателями. Сегодня, например, крайне важно понять, что развитые страны находятся на грани перехода от индустриально-технологического этапа развития к интеллектуально-духовному (культурному), на котором новые факторы развития, новые критерии будут определять условия функционирования общества и государства[6]. Это значит, что в передовых странах будет создана не только качественно новая экономика, но и качественно новое общество. Какими они будут? Какими будут общество и экономика?

 

Ответ не так прост, как кажется. У авторитетных социологов и футорологов сегодня немало не только оптимистических, но и пессимистических оценок, в т.ч. и по отношению к развитым странам. Так, американский социолог Э. Тоффлер считает политические перспективы развития уже не оптимистическими: «Граждане проявляют больше, чем гнев, – отвращение и презрение к своим политическим лидерам и правительственным чиновникам. Они чувствуют, что политическая система, которая призвана быть штурвалом или стабилизатором в меняющемся стремительном обществе, сама разрушена, крутится и машет крыльями без всякого контроля»[7].

 

Другими словами, у ведущих государств мира через 20–25 лет отнюдь не обязательно будет совершенная политическая система, мудрые лидеры и разумная политика. Что произойдет, если у власти у новых экономических (и военных) гигантов окажутся не мудрые политики, а авантюристы, либо деятели, которые будут готовы любыми средствами отвоевывать то, что им будет казаться национальными интересами? Мир отнюдь не идеален. Более того, авторитетные западные специалисты прогнозируют рост социальной и политической напряженности. Как пишет обозреватель «Файнэншл Таймс» М. Вульф, «По всему миру расслоение между трудом и капиталом углубилось. Новые «высокостимулированные» менеджеры, свободные от комплексов, чувствуют себя вправе получать доходы с растущим количеством нулей. Финансовые спекулянты способны «сделать» миллиарды долларов не за всю жизнь, а за один-единственный год. Политическое напряжение растет. Демократические политики, власть которым дало большинство, уверены, что концентрации доходов и изобилия необходимо противодействовать»[8].

 

К сожалению, реальная политика, ее современная история, говорят в пользу того, что мощная держава не очень-то считается с чужими национальными интересами или принципами гуманизма. Простой пример. Недавно российские ученые обнаружили в Северном Ледовитом океане огромную территорию в 1,2 млн кв. км, которая, как они полагают, феноменально богата полезными ископаемыми. Если России удастся расширить свой континентальный шельф, то она приобретет огромные дополнительные ресурсы. Добавим, если ей это удастся[9]. Зависеть это будет, прежде всего, от того, насколько она будет сильна.

 

Трезвый, ответственный политик в России должен отчетливо понимать, что если в среднесрочной перспективе – 10–15 лет – нам не удастся войти в число передовых государств, то наша участь неизбежно будет печальна. Устаревший военно-технический потенциал, отсталые технологии и низкий интеллектуально-духовный уровень нации не смогут быть компенсированы ни природными ресурсами, ни политическим искусством для преодоления разрыва с передовыми странами.

 

Вот почему перед нами стоит проблема оценки возможности такого разрыва. Не случайно, что именно в 2006–2007 годах у В. Путина, Д. Медведева, С. Иванова и других политиков не раз звучала в выступлениях мысль о том месте, которое должна занимать Россия в 2020–2025 годы в мире.

 

Очевидно, что возможный разрыв будет не просто огромный по масштабу, но и очень эффективный, принципиально, качественно иной. Когда государства и общества отличаются друг от друга по уровню развития, то неизбежно возникает вопрос о свободе выбора, да и свободе, независимости нации вообще. Если сегодня попытаться представить себе масштабы этого разрыва в 2025 году, то можно предположить, что:

 

С точки зрения экономической, например, энерго- и ресурсопотребление передовых государств сократится на 50–70%, при росте ВВП на 80%, а в случае вероятных революционных изменений, и на 500–1000%. С учетом вероятного появления новых источников энергии, это будет означать для России полную ликвидацию рынков продаж своих углеводородов, т.е. краха экономики в ее нынешнем виде.

 

С точки зрения социальной, небольшая часть населения, возможно всего 20%, сможет воспроизводить все необходимое не только для развития страны опережающими темпами, но и для всех остальных стран мира.

 

Чем будут заняты остальные человеческие ресурсы в развитых странах? Видимо, креативной деятельностью и свободным творчеством. Это означает, что потенциал человеческой личности может развиваться невиданными темпами, создавая нового человека, новое общество и новое государство. Естественно, и новое отношение к человеку.

 

Примечательно в этой связи сравнение, хорошо характеризующее отношение в России к человеку труда. На каждый доллар, который зарабатывает российский работник, отдача для предприятия составляет в среднем 2,6 доллара. Таким образом, россияне работают эффективнее европейцев более, чем в полтора раза, где отдача составляет всего 1,14 доллара, сообщают «Ведомости» со ссылкой на независимые исследования AXES Management и Price Waterhouse Coopers (PWC).

 

Понятен и основной вектор развития – человеческий потенциал. В прямом и переносном смысле человек становится дороже для общества и государства. Он уже не только главная движущая сила, но и во многом критерий эффективности развития государства и общества. Сегодня уже именно эти параметры становятся определяющими. Так, в конце 2006 года ЮНИСЕФ представил рейтинг качества жизни детей в разных странах на основании 40 показателей, среди которых уровень благосостояния, семейных отношений и здравоохранения[10] отдельных стран (в порядке убывания) выглядит следующим образом.

Этот рейтинг (в котором Россия вообще не присутствует) говорит о многом, но, прежде всего о том, что к 2025, когда сегодняшние дети станут главной движущей силой развития, именно их потенциал будет определять потенциал наций. Надо понимать, что в будущем обществе и экономике знаний новое качество человека не появится ниоткуда. Оно формируется сегодня, сейчас. И не только социально-экономическими условиями, но и уровнем образования, здравоохранения, культуры в стране. И если в этом рейтинге ЮНИСЕФ российские дети не присутствуют, то будущее у России вполне очевидно. Если, конечно же, сегодня не удастся немедленно внести радикальные изменения в ситуацию в России.

 

Вот почему 2006–2007 годы я считаю рубежом в радикальном изменении не только в финансовой и демографической политике, но, прежде всего, в идеологии элиты. Удалось добиться главного – демографическая ситуация была осознана, и ее изменение стало одним из политических приоритетов. Будущая модель России стала представляться собой нечто более адекватна современным реалиями, т.е. ориентированной на человека. Не случайно уже в июне 2007 года на форуме в С.-Петербурге Д. Медведев определил развитие потенциала человеческой личности как главную задачу государственной политики.

 

Другой пример, иллюстрирующий значение качества человеческого потенциала. Нынешний Стабфонд равен примерно 100 млрд долл., т.е. порядка 1 тыс. долл. на каждого гражданина РФ. Это богатство создавалось несколько лет, хотя, если бы за эти же годы каждый из трудоспособных граждан производил продукций всего лишь на 200 долл. в месяц больше, то дополнительного богатства было бы произведено вдвое больше. Причем, не за счет продажи ресурсов, а за счет труда. При этом чем качественнее труд, тем выше доход. Очевидно, что чем больше активных, ориентированных на расширение производства личностей, тем богаче экономика, сильнее государство. Не сырье, таким образом, а личность – главный ресурс нашего века. Япония, которая по площади меньше одной Архангельской области, и вовсе не имеет природных ресурсов, но дает приют населению, сравнимому по численности с нашим (127 млн  человек – у них, 142 – у нас), производит в четыре раза больший ВВП – 4 трлн долл. против 1 трлн[11].

 

Соответственно менее развитые государства будут вынуждены концентрировать все свои ресурсы, в т.ч. ресурсы потенциала человеческой личности, на обеспечении выживания, а не развития, все больше и больше отставая по качественным показателям от развитых стран. Этот вывод не противоречит прогнозам опережающего экономического развития развивающихся стран, прежде всего принадлежащих к группе БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай), в ближайшее десятилетие. Если им не удастся качественно изменить динамику развития, их количественный рост ВВП мало что изменит в соотношении сил в будущем. Ни в науке, ни в технологиях, им так и не удастся догнать передовые страны.

 

Поэтому вопрос о качественно новом этапе развития и соответствующей модели – принципиален. В США, например, полагают, что формирование основных элементов информационного общества завершится к 2015 году. На самом деле, это может произойти и скорее. Для нас важно, что к тому времени России еще только войдет в информационный этап развития. Тот, который была начат в США еще в 80-е годы, т.е. разрыв сохраняется на целый этап. Соответственно в будущей модели развития мы должны закладывать параметры, которые соответствуют не уходящего – информационному – этапу, а следующему. Это означает, что наше видение будущей России предполагает образ некой идеальной страны, мирового лидера на постинформационной стадии развития человечества.

 

В 2007 году российская экономика демонстрирует рекордные темпы экономического роста. Достигнутые результаты позволяют руководству страны вновь поставить вопрос об ускоренной модернизации России, необходимость в которой ощущается, может быть, острее, чем когда бы то ни было в прошлом. Для этого важно ясно видеть тот образ, ту модель, которая будет соответствовать не сегодняшним представлениям, а уровню 2015–2020 годов.

 

Как известно, в своем историческом развитии наша страна прошла через несколько витков модернизации – начиная со времен Петра I и заканчивая советской научно-технической революцией. И каждый раз в повестку дня ставился один и тот же вопрос: догнать и (если удастся) перегнать наиболее развитые в экономическом и военно-техническом отношениях страны Запада.

 

И каждый раз поставленная задача, несмотря на, казалось бы, грандиозные успехи, оказывалась недовыполненной, а модернизация – незавершенной. России так и не удалось попасть в элитный клуб наиболее развитых экономик мира. Последняя неудача – крах советской модели модернизации – стоила народу особенно дорого: распада СССР с последующим многолетним кризисом, отбросившим страну на десятилетия назад.

 

С этой точки зрения создание модели будущей России имеет огромное значение. Весь опыт СССР и России свидетельствует: как только намечается процесс оздоровления и перспектива умеренного развития в жизни страны сразу же появляются деструктивные силы, которые уводят страну с правильного пути. Политическая ситуация в России в 2007–2008 годах в очередной раз может подтвердить эту тенденцию. Поэтому создание перспективной идеологической модели страны имеющей стратегический, долгосрочный характер, безусловно, способствует не только стабилизации и сохранению преемственности позитивного курса, но и неизбежно нивелирует вмешательство деструктивных сил.

 

В наши дни наиболее приоритетная задача – ускоренная модернизация, т.е. преодоление разрыва в уровне социально-экономического развития между нашей страной и странами-лидерами. Эта задача должна быть заложена в качестве стержневой в модель будущего государства. Дело в том, что неравномерность развития различных государств и регионов мира в последние годы резко возросла как следствие научно-технической революции. Группа наиболее развитых стран («золотой миллиард») входит в период создания общества знаний, в котором наука становится основной производительной силой, а уровень развития человеческой личности – основным показателем развитости общества. В то же время большая часть человечества еще находится на индустриальной (или даже доиндустриальной – традиционной) стадии развития.

При формировании модели следует иметь в виду: ускорение научно-технического прогресса достигло таких темпов, что страны-аутсайдеры рискуют отстать «навсегда», т.е. лишиться шанса в исторически обозримой перспективе преодолеть свое отставание. А следствием социально-экономического отставания становится отставание военно-техническое с перспективой утраты государственного суверенитета. Это в полной мере относится и к нашей стране. Стало очевидно: нельзя упустить время для модернизации России, без которой ей не сохранить себя в жесткой мировой конкуренции.

 

Таким образом, сегодня перед нами стоят очень серьезные задачи. Решение их – ключ к долгосрочному росту российской экономики. При этом, среди таких задач особое значение имеет развитие человеческого капитала, потенциала человеческой личности. С точки зрения развития российской экономики, главным условием также является развитие человеческой личности: талант, способности личности играют сегодня определяющую роль в экономической жизни. Именно в таком аспекте и следует рассматривать реализуемые сегодня в России приоритетные национальные проекты: «Образование», «Здоровье», «Развитие агропромышленного комплекса», «Доступное и комфортное жилье – гражданам России!». В силу остроты сложившейся в нашей стране демографической ситуации меры по преодолению демографического кризиса были также приравнены к приоритетному национальному проекту. Но общим для всех нацпроектов знаменателем выступает потенциал человека.

 

Масштаб этих социальных инициатив впечатляющий. Данные проекты подразумевают существенные дополнительные расходы в названных сферах – на сумму около 0,5–0,6% ВВП ежегодно. Одновременно проводятся структурные и институциональные реформы. В целом расходы составляют около 9% ВВП, или 30% всех бюджетных затрат, что, однако, еще недостаточно, ведь в США, например, на эти цели тратится уже более 50% бюджета.

 

Реализация нацпроектов не означает простого, механического увеличения ассигнований на те или иные программы. Речь идет о развитии творческого начала у граждан страны, руководителей всех уровне. Проявляется такая направленность в сознательной ставке на лидеров, что характерно для всех нацпроектов. Проект «Образование», например, предполагает стимулирование наиболее способных учеников и педагогов, самых продвинутых школ и вузов.

 

В проекте «Доступное и комфортное жилье – гражданам России!» поддержку получают в первую очередь те семьи, муниципалитеты и субъекты федерации, которые готовы вкладывать в строительство жилья собственные средства, содействовать – организационно, законодательно, финансово – внедрению этих проектов.

 

А в проекте «Развитие АПК» предусматривается льготное кредитование строительства крупных животноводческих комплексов, но опять-таки тех, в которые собственники готовы инвестировать капитал.

 

Таким образом, нацпроекты помогают выявить наиболее перспективные точки роста в соответствующих сферах народного хозяйства и, стимулируя их, добиваться общего прогресса.

 

Другой принципиальной особенностью программы нацпроектов является их инновационная направленность: государственную поддержку получают именно те направления развития, которые связаны с использованием и внедрением самых передовых технологий. Здесь и компьютеризация всех без исключения школ, обеспечение доступа к Интернету, снабжение медицинских учреждений самым передовым (прежде всего диагностическим) оборудованием, финансовая поддержка вузов, использующих современные методы и формы обучения.

 

Иными словами, сверхзадачей приоритетных национальных проектов является создание в России социально-экономической инфраструктуры, адекватной требованиям новой инновационной экономики – экономики знаний. Одновременно обеспечивается общий подъем всей социальной сферы, общего уровня жизни населения, что, в свою очередь, способствует накоплению так называемого «человеческого капитала».

 

Напомню, что в развитых государствах вложения в образование, науку, культуру, здравоохранение в разы превышают вложения в машины, оборудование, здания, сооружения. Соответственно и основной прирост национального богатства определяется сегодня, прежде всего качеством жизни и условиями, созданными для раскрытия человеческого потенциала. Этот подход должен возобладать и в России. Эта позиция должна стать ключевой и при построении модели будущей России, ее экономического и социального устройства.

 

Модель нового общества должна отрицать инерционность, заданность в прогнозах и темпах развития экономики. Следует помнить, что успешная реализация стратегии ускоренной модернизации России будет означать переход всей нашей экономической и социальной сферы в новое качество, которое в разы будет превосходить нынешний уровень экономики. Следствием построения в России экономики знаний и соответствующего ей общества, повторю еще раз, будет резкое, в разы, повышение экономического и оборонного потенциала страны. Из этих новых возможностей следует исходить, прогнозируя будущее соотношение сил в мире. Поэтому самые смелые прогнозы, например Д. Медведева, о роли России в мире, вполне обоснованы. Если, конечно, удастся в полной мере реализовать фактор «человеческого потенциала» уже в нынешний период. Так, воля, работа по реализации нацпроекта «Доступное жилье» привели к росту строительной отрасли за 2006 год более чем на 15%. В 2007 году видно, что этот рубеж будет заметно превышен. Может быть до 23–26%. Таких темпов роста у отрасли не было никогда за всю историю СССР и России.

 

Одновременно это позволяет еще раз подчеркнуть, что при желании – проявленной политической воле – такой рост возможен не для одной, а для многих отраслей, регионов и подотраслей. Более того, для всей экономики в целом. Именно возможности и необходимость таких темпов роста должны быть заложены в модель будущего государства и его экономики.

Перечисленные характеристики модели будущей России, конечно же, не исчерпывают всех ее параметров. Особенно социальных, которые в не меньшей степени, чем экономические влияют на темпы развития экономики и общества. Они дают лишь самые общие контуры модели, того образа, который мы должны себе представить, говоря о будущей России.

 

 

_____________________

 

[1] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537 / [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.kremlin.ru

 

[2] Скосырев В. Китайская угроза напугала Вашингтон // Независимая газета. 2010. 21 апреля. С. 1.

 

[3] Губский А. Карлос Гон разгоняет Renault // Независимая газета. 2006. 10 февраля. С. 6.

 

[4] Дынкин А. Новая логика роста // Независимая газета. 2007. 27 июня. С. А4.

 

[5] Дынкин А. Новая логика роста // Независимая газета. 2007. 27 июня. С. А4.

 

[6] Баяхчева С.Л. С.И. Илларионов. Идеология гражданского общества. М.: ПрофЭко, 2006. С. 11–31.

 

[7] Тоффлер Э. Третья война. М.: АСТ. 1999. С. 625.

 

[8] Вульф М. Капиталистическая революция // Независимая газета. 2007. 26 июня. С. А4.

 

[9] Реут А. Россия подрастет на 1 200 000 кв.км. Арктики // Известия. 2007. 27 июня. С. 1.

 

[10] Сотников И. Дети разных народов // Газета. 2007. 15 февраля. С. 8.

 

[11] Орешкин Д. Богатая страна бедных людей // АиФ. 2007. № 7. С. 8.

 

 

Алексей Подберезкин - профессор МГИМО 

 

03.07.2012