В условиях России этот приоритет дополняется национальной спецификой – геополитическими реалиями Евразии, территорией, запасами природных ресурсов, историей, духовным и культурным наследием нации. Эти факторы стали уже решающими. Их надо не игнорировать, а максимально использовать в качестве конкурентных преимуществ. И прежде всего образование, культуру и науку, которые в XXI веке будут определять уровень национального технологического развития и безопасности.

 

В последние десятилетия предпринимаются усилия для исправления ситуации в научной области. Так, по оценке В. Путина с 2002 по 2012 год финансирование науки выросло с 31 млрд рублей до 328 млрд, т.е. более, чем в 10 раз, однако, «провальные» 90-е годы и растущие темпы развития науки в ведущих странах требуют еще больших усилий[1]. Сравнивать необходимые для науки инвестиции с уровнем 2002 года уже, наверное, неверно.

 

Проблема вторая. Опережающее развитие обрабатывающих отраслей и внедрение новых технологий.

 

Разговоры об изменении структуры экономики страны в пользу обрабатывающих отраслей уже ведутся несколько лет, но остаются пока что только разговорами. Ни политические действия, ни экономические, ни финансовые шаги в реальности не предприняты, хотя, надо признать, на уровне деклараций приоритеты обозначены вполне конкретно. И даже на уровне федеральных, отраслевых и региональных долгосрочных концепций. Другое дело, что очевидно отсутствие практического результата. Давно уже пора сконцентрироваться на реализации этих планов и на создании эффективных механизмов как в финансово-кредитной политике, так и на изменении реальных экономических пропорций в пользу наукоемких отраслей.

 

По большому счету, как уже говорилось, развитие ВКО является производным от возможностей всего ОПК и обрабатывающих, прежде всего высокотехнологических отраслей промышленности, развитие которых, в свою очередь, предопределяется уровнем и темпами развития НЧК. «Вырвать» ОПК из этой взаимосвязи невозможно. Тем более невозможно успешно развивать отдельные отрасли, в т.ч. создающие ВВТ для ВКО. Сегодня же ситуация такова, что темпы развития НЧК в стране характеризуются стагнацией, что, естественно, отражается на всех наукоемких отраслях промышленности[2]. Что хорошо видно из оценок 2012 года.

 

 

Проблема третья: эффективность элиты и принимаемых военно-политических решений.

 

В области военной политики, стратегии и военного строительства, как может быть, нигде ещё, огромное значение имеет качество принимаемых специальных решений. Трудность в том, что требуются специальные знания «на стыке» политики, международных отношений, экономики, военного искусства и военной техники. Причем недооценка какого-то одного фактора, например, перспектив развития НИОКР в области космоса или неядерного высокоточного оружия или способов его использования отражается на качестве внешней политики, дипломатии (что было очень характерно для М. Горбачева, Э. Шеварднадзе, Б. Ельцина, А. Козырева и многих других).

 

Для принятия качественных военно-политических решений нужен очень высоких экспертный потенциал, способный к стратегическому прогнозу, планированию и оценке текущих действий. Причем этот потенциал не может концентрироваться только в одном ведомстве, будь то ГРУ Генштаба, СВР, Академия наук, либо администрация или аппарат правительства. Нужен единый орган, куда входили бы и представители министерств, и науки, и промышленности. Его рекомендации должны быть решающими аргументами как для ведения переговоров, так и для военного строительства.

 

Проблема четвертая: качество НЧК и возможности его реализации в экономике, обществе и, в частности, в ОПК, определяются во многом наличием и эффективностью институтов НЧК.

 

Развитие НЧК и его институтов, в свою очередь, определяется множеством невоенных факторов, включая, например, такие, как «подготовка элиты» и «развитие институтов гражданского общества», «воспитание», «образование», «культура» и «искусство».

 

Речь идет о совершенствовании существующих, создании и развития новых институтов НЧК – от РАН до ведомственных институтов, инженерных обществ, патриотических организаций, союзов и пр. К сожалению, когда говорят сегодня о развитии таких институтов дискуссия и принимаемые решения сводятся только к политическим институтам и некоммерческим организация (нередко группам по защите прав человека). На деле же ситуация иная: необходимо развивать и создавать такие институты, которые могут создавать, развивать и реализовывать НЧК. В том числе и в ОПК, и в ВКО. Пока что на протяжении десятков лет мы наблюдаем обратное: эти институты уничтожаются, деградируют, а новые создаются крайне редко (Российское историческое и географическое общество, ряд других примеров, – не является еще тенденцией.

 

Между тем главное сегодня это стимулировать творческий потенциал нации, максимально полно его реализовать. Для этого нужны общественные организации, СМИ, фонды, финансовые и общественно-политические инструменты.

 

Мы очевидно отстаем в этой области от развитых стран, где «креативный класс» произведет уже основную часть прироста ВВП и являются главной движущей силой развития науки, культуры, технологий. У нас эти социальные группы рассматриваются в лучшем случае как «болото», а в худшем – как потенциал для «Болотной площади».

 

В этой связи обращает на себя внимание растущая заинтересованность США в подконтрольном развитии процесса создания и развития таких институтов в России и странах Центральной Азии, где выделяются сотни миллионов долларов на поддержку американских стратегических приоритетов. Как отметил помощник Государственного секретаря США Р.О. Блейк-младший, выступая в Комитете по иностранным делам Конгресса в июле 2012 года, только в Киргизии во время выборов 2010 и 2011 годов была профинансирована подготовка более 50000 членов избирательных комиссии. В Казахстане за последние годы было вложено более 16 млрд долл. инвестиций из США, а в Узбекистане – возобновлении поставки вооружений и военной техники[3]. Очень показателен пример создания и финансирования МО США специального сайта «Центральная Азия» в объеме 4 млн долл. ежегодно.

 

Развитие национальных институтов социального потенциала.

 

Нередко развитие институтов социального потенциала имеет приоритетное значение, которое искажается современными политиками и исследователями. Суть проблемы заключается в том, что НЧК может быть эффективно использован только через его социальные институты, которые являются инструментами реализации НЧК[4].

 

В России, как известно, попытки внешнего влияния на политическую элиту встречают негативную реакцию. Тем не менее, например, в России существует организация, которая называется Московская школа политических исследований – МШПИ. С 1992-го она занимается «гражданским просвещением региональных лидеров». Согласно отчету за 2009-й, на тот момент было проведено 1600 семинаров, в которых приняли участие более 8000 человек. Более 70 выпускников стали членами российского парламента, более 200 воспитанников школы были избраны в региональные, городские и районные органы власти. В списке влиятельных выпускников школы фигурируют, помимо Владимира Рыжкова, несколько заместителей министров правительства страны, несколько десятков губернаторов, вице-губернаторов, мэров городов и глав региональных законодательных собраний.

 

Сам Джордж Сорос «впечатлен непрерывными усилиями школы по продвижению основ демократии», – с гордостью сообщается на сайте организации»[5].

 

Надо отчетливо понимать, что роль таких институтов стремительно растет, а их влияние становится решающим. В том числе и на военную политику России. Если в обществе под влиянием чужих институтов сложится ошибочная система ценностей и представленной о национальных интересах (как это было в 80-е и 90-е годы ХХ века), то никакие достижения ОПК и ВКО не помогут. Да их и не будет. Вновь, сначала на общественном, а затем на политическом уровне возобладают ложные идеи и концепции, которые не просто девальвируют все усилия, но и приведут к очередному витку деградации.

 

 

__________________

 

[1] Александров И. 328 миллиардов на науку // Российская газета. 2012. 1 ноября. С. 3.

 

[2] Куликов С. Экономика России катится к стагнации // Независимая газета. 2012. 1 ноября. С. 4.

 

[3] Помощник Госсекретаря США Роберт Блейк – о концепции присутствия США в Центральной Азии / Эл. ресурс «Новости Ферганы». 2012. 27 июля / http://www.fergananews.com/article [2]

 

[4] См. подробнее: Подберезкин А.И. Социальные институты реализации НЧК / Подберезкин А.И. Национальный человеческий капитал. М.: МГИМО(У), 2011. Т. 3. Кн. 2.

 

[5] Чайковский А. НАТО уже в Ульяновске? / В кн.: НАТО: мифы и реальность. Уроки для России и мира. М.: ИНВИССИН, 2012. С. 123.