Рубрика:
Аналитика [1]
На всем протяжении XVII–XVIII вв. именно Россия «втягивал»
восточные вопросы в европейскую политику[1]
А. Торкунов, ректор МГИМО(У)
Уже к 2015 г. … США планируют развернуть в рамках своей системы ПРО
около 900 ракет – перехватчиков баллистических ракет[2]
Л. Калашников, 1-й заместитель КМД Госдумы РФ
В 2012 году четко обозначились две геополитические тенденции, от развития которых будет зависеть реальность создания евразийской ВКО. С одной стороны, это интеграция, сочетание взаимных интересов и ценностей евразийских государств – от Белоруссии до Китая. Эта тенденция очевидно развивается не только исходя из общеэкономических, но и из военно-политических реалий и интересов.
С другой стороны, четко обозначилась и позиция США, озвученная Х. Клинтон в декабре 2012 года, которая заявила о том, что сделают всё, чтобы замедлить или недопустить этот процесс. Ее позиция была категорична до пределе: «Нет разницы, как это называется… Мы знаем, какова цель, и мы попытаемся пойти эффективные способы замедлить или предотвратить это»[3].
К сожалению, сами евразийские государства слишком увлеклись «многовекторностью» своей политики, лавируя и пытаясь извлечь максимальную выгоду из происходящих в Евразии турбулентных процессов. Даже один из авторов евразийской идеи Н. Назарбаев, озвучивая стратегию «Казахстан–2050», обозначил перспективу для своей страны как «отдельно взятого государства вне конъюнктуры блоков, союзов, объединений»[4].
Таким образом в ближайшие годы практическая реализация идеи коллективной обороны Евразии и создание объединенной ВКО будет зависеть от того, насколько одна из тенденций станет преобладающей. Победит ли вновь эгоизм и недальновидность национальных элит, либо они признают реалии и наконец-то выберут ясный курс на интеграцию. Это касается в том числе и России, где достаточно сил, которые не хотели бы реализации этого проекта.
В конечном счете все будет зависеть от способности национальных элит адекватно оценить те коренные изменения, которые произошли в последние десятилетия в характере и способах использования военной силы. И прежде всего с точки зрения «социализации» войны, превращение ее из инструмента политики, направленного против государства, в инструмент, направленный против нации и общества. Некоторое представление об этих изменениях дают оценки экспертов[5].
Исторически Россия являлась многие века тем политическим игроком, который неизбежно оказывался в эпицентре отношений Европы и Азии на всем евразийском континенте. И сегодня в противовес опасной и дестабилизирующей политики США, необходимо предложить ясную политическую инициативу, перспективную с точки зрения безопасности для всех государств, включая членов НАТО. «Нам обязательно нужен свой геополитический проект, на базе которого станет возможным построение российского «центра силы» и геополитического пространства вокруг него»[6], – считает генерал-полковник Л. Ивашов. И такие проектом может стать ЕвразВКО.
Именно «геополитический проект», способный объединить в интересах безопасности многие страны Евразии, которые сегодня разъединены. Также, как в свое время объединились страны Евросоюза именно на военно-политической основе.
Сегодня страны Евразии не просто разобщены. Они нередко угрожают друг другу, а иногда даже вступают в военные конфликты. И им – всем вместе – угрожают извне. Причем использование высокоточных воздушно-космических вооружений может реально превратить их в объект прямой угрозы и шантажа уже в среднесрочной перспективе.
Очень точно ситуацию описал известный французский эксперт Ж.-Б. Пинатель: «Все выглядит таким образом, как будто американская политика ставит целью поддерживать постоянную нестабильность на Ближнем Востоке и в Каспийском бассейне. Цель США – тормозить экономическое развитие наших соседей путем захвата их ресурсов, нанести ущерб развитию Европы и России, лишая их рынков сбыта продукции, наконец, всеми возможными способами помешать созданию стратегического союза от Дюнкерка до Урала, который стал бы третьим участником системы международных отношений, способным противостоять амбициям Вашингтона»[7].
Достаточно посмотреть на карту, где видно, что относительно благополучная европейская часть Евразии вполне свободно может доминировать не только в ЦА, но и Южной Азии, Юго-Восточной Азии ровно также как это происходит сегодня в Афганистане и Ираке. Иран, страны Средней Азии, государства Юго-Восточной Азии – Потенциальные объекты для воздушно-космического нападения.
Из этого списка отнюдь не выпадает Россия и Казахстан. Скорее именно Казахстан может стать одной из первых стран, которые подвергнутся нападению. Именно из-за ключевой геополитической роли страны.
Другой точки зрения придерживается сотрудник Института США и Канады М. Старчак, который выдвигает следующие аргументы, чья суть, по его мнению, «ставит под сомнение создание эффективной ЕС ПВО ЦА»[8]. Приведем их коротко.
Аргумент № 1. Системы ПВО стран ЦА давно морально и физически устарели.
Действительно, это так, но создание ЕвразВКО предполагает изначально не использование устаревших вооружений, а оснащение всей Объединенной системы ПВО СНГ (а, возможно, и других стран) новыми системами оружия российского производства. Других просто нет. И в ближайшие годы не будет.
Аргумент № 2. Финансовый. Никто, кроме Белоруссии, пока средств на создание ОС не выделяет. Но, во-первых, это только пока, а, во-вторых, создание таких систем и подготовка специалистов это выгодно России. И наша страна должна за это платить. Тем более, что масштабы возможного участия других стран крошечные и не являются реальным финансовым источником.
Аргумент № 3. По сути аналогичный второму, хотя и связан с боеготовностью. Здесь не надо также питать иллюзий – запчасти и модернизация будут проводится Россией, преимущественно за счет аренды военных объектов, на которых будут устанавливаться системы, обеспечивающие безопасность России.
Аргумент № 4. Позиция Узбекистана. Эта позиция будет зависеть во многом от России, а надежность этой страны – от позиции руководства страны. Проблема, конечно, есть, но ровно такие же проблемы есть и всегда будут и у других стран. Их надо решать.
Аргумент № 5. Несвоевременность поставок современных вооружений, в частности, С-400 и С-500. Но, во-первых, других-то ЗРК этим государствам никто не поставит. Во-вторых, ОАО «Алмаз-Антей», на которого сваливают все грехи за несвоевременные поставки, хронически недофинансировался. Ситуация радикально поменялась в 2012 году и теперь можно и нужно говорить о плановых поставок современных ЗРК.
Аргумент № 6. Оценка угрозы, которая сводится только к Ирану и Китаю, что не соответствует действительности. Средства нападения могут использоваться со всех стратегических направлений, где расположены СЯС США или стратегические неядерные вооружения США и их союзников – от Пакистана и Японии до морского компонента.
Думается, что пространственный охват системы евразийской безопасности не должен ограничиваться созданием единой системы ВКО России, Белоруссии и Казахстана, что уже представляется реальностью с подписанием соответствующих соглашений по объединенной ПВО и намерениями подписать аналогичные соглашения с Арменией, Киргизией, Таджикистаном и, возможно, Узбекистаном (Пока что с последним государством приостановлена работа над документами по единой ПВО Центрально-Азиатского региона)[9]. Таким образом в практическую плоскость постепенно переходит решение вопроса о единой ПВО и объединенной ПВО, который в дальнейшем может быть продвинут до создания единой системы ВКО: ПРО и ПВО ряда евразийских государств.
Таким образом, практически вполне возможно уже сегодня перейти от декларации об объединенной ПВО СНГ к созданию единой (или на первом этапе – объединенной) системы ВКО стран СНГ. Это выглядит вполне логичным. Как уже говорилось, границы между воздушным и космическим пространством с военной точки зрения условны. Они будут ещё более условными с появлением у третьих стран высокоточных неядерных СКР, ГЗЛА и ударных БПЛА, способных выполнять стратегические функции, в т.ч. нанесение ударов по политико-административным целям. И правящие элиты должны это понять.
Речь идет фактически о том, чтобы предотвратить дальнейшее развитие ситуации в Евразии в дестабилизирующем направлении, чреватом новыми военными конфликтами, создать зону стабильности на континенте. Ее основой может стать единая система ВКО Евразии, которая могла бы гарантировать с военно-технической точки зрения такую стабильность. Зона стабильности Евразии может стать первым шагом в открытом для всех евразийских стран проекте обеспечения безопасности. В противном случае произойдет сначала разделение, а затем и противопоставление территорий безопасности. Например, на европейскую и центральноазиатскую. Это – политическая сторона проблемы. Понятно, что именно дестабилизации в Евразии хотят США. Но кроме них этого же хотят и некоторые представители национальных элит, для которых такая дестабилизация означает возможность захвата политической власти.
Другая сторона проблемы создания объединенной ВКО Евразии заключается в том, что создание многих ее компонентов не под силу – экономически и технологически – одному государству. Например, создание замкнутого радиолокационного поля раннего предупреждения о ракетном нападении (ПРН) и ВКО. В России, например, нынешняя система «ПРН построена на двух эшелонах – группировки спутников раннего предупреждения и наземных сверхмощных надгоризонтных и загоризонтных радиолокационных станциях. «Космический эшелон ПРН был введён в эксплуатацию относительно недавно. Первая серия спутников наблюдения за местами пусков на территории противника начала работу с 1982 года и окончательно сформирована запуском девятого космического аппарата только в 1987 году. Система имеет название «Око». В дополнение к ней, с 1991 года реализовывалась программа «Око-1», которая позволяла вести наблюдение не только за стартовыми площадками на территории противника, но и за всеми потенциально опасными районами суши и мирового океана. Технические возможности спутников второй серии существенно выше, чем у первого поколения. Для обновления группировки с 2001 по 2008 годы запущено четыре новых спутника системы ПРН. Дальнейшее развитие первого эшелона ПРН будет строиться на принципиально новых платформах космического базирования.
Система наземных радиолокационных станций ПРН имеет более давнюю историю. Первые загоризонтные РЛС типа «Днестр-М» и «Днепр» были построены ещё в 60-х годах прошлого века. В 70-х их дополнили РЛС противоракетной обороны Москвы типа «Дунай», интегрированные в общую систему. В 80-х годах для противодействия стратегическим крылатым ракетам и средствам нападения, выполненным по технологии «Стелс», в районах городов Печора и Габала были возведены станции нового поколения, типа «Дарьял». Также в общую систему ПРН включены станции контроля космического пространства сантиметрового диапазона типа «Дон-2Н»[10], – отмечает А. Горбенко.
Модернизация средств ПРН уделяется особое внимание, в том числе и созданию принципиально новых, пример, оптико-электронных. Однако все они требуют огромных экономических и материальных затрат, на которые пока что способны только США и Россия. Очевидно, что отдельные евразийские государства еще долго, не смогут создать нечто подобное. По всей вероятности, это относится и к Китаю.
Проблема сотрудничества в области ВКО между евразийскими государствами становится особенно актуальной, если перспектива ограничения СНВ и обычных вооружений окажется под вопросом[11]. Что вполне реально.
Предполагается, что концепция евразийской ВКО может быть реализовано поэтапно, через развитие политического и военно-технического сотрудничества открытого для всех евразийских государств (включая страны Евросоюза, Иран, КНДР). При этом, «неожиданно» интерес к такому сотрудничеству могут проявить Вьетнам, Мьянма, да и другие государства Евразии. Пока что только Россия. Белоруссия и Казахстан подписали Договор о создании Единой системы ПВО, хотя Объединенная система ПВО стран, входящих в СНГ, была создана практически одновременно с СНГ еще в начале 90-х годов ХХ века. Объединенная система ПВО предполагала контроль за воздушным пространством по границам этих государств, а так же над ними, и передачу информации об обстановке в небе, как говорят военные, в режиме реального времени (то есть секунда в секунду с происходящим) на Центральный командный пункт российской системы ПВО, расположенный в подмосковном поселке «Заря» (в Балашихе). Кроме того, эта система предполагала поставки боевой техники ПВО по льготным ценам, проведение тактических учений армий, входящих в договор, на российских полигонах, а так же другие действия. Но ограничивала право принимать решение по пресечению полета того или иного нарушителя границы собственным командованием ПВО[12].
Однако с расширением НАТО на восток и с усилением террористических угроз эффективность Объединенной системы ПВО стала недостаточной. В странах НАТО – Италии, Германии, Норвегии, Великобритании и Турции, – например, находится от 200 до 400 американских атомных бомб свободного падения В-61. Подвешенные под фюзеляж F-16, они могут представлять для Белоруссии и России серьезную угрозу. Так, от Шауляя до Минска истребителю лететь не более 5–6 минут, до Смоленска и Москвы чуть побольше – 10–15 минут. Это требует быстрой реакции. В любом случае решение о прекращении такого полета надо принимать быстро, из единого центра.
Массированное развертывание СКР морского базирования по периметру евразийских государств – другая потенциальная угроза. Замена БРПЛ на КР МБ означает, что вместо 20–22 баллистических ракет на одной ПЛАРБ размещается до 154 высокоточных СКР, способных выполнять по сути те же задачи. Использование КР против Ирака и Ливии именно с подводных лодок показало, что их эффективность с точки зрения уничтожения приоритетных объектов – очень высока.
Наконец, развертывание США и их союзниками региональных систем ПВО и ПРО от Европы до Юго-Восточной Азии свидетельствует о том, что вокруг Евразии складывается по сути система глобальная система ПРО, способная защитить от ответного удара.
Думается, что развитие стратегического наступательного потенциала не является достаточным средством для нейтрализации этих усилий. И программы развития СНВ России, и Китая, и Индии предполагают «традиционно-асимметричный» ответ – создание МБР с разделяющимися боеголовками различных типов. Однако вряд ли стоит рассчитывать, что этого будет достаточно. Необходим потенциал стратегической обороны.
Говоря о «ЕвразВКО» следует иметь ввиду пока именно объединенную, а не единую систему ВКО, которой вряд ли пока возможно управлять из единого центра, но которая может объединить многие функции национальных систем ПВО и ПРО. Сотрудничество в области ВКО между странами ОДКБ вполне укладывается, например в уже принятой мандат Межгосударственной комиссии по военно-экономическому сотрудничеству (МКВЭС) стран ОДКБ, который предполагала еще в 2010 году развитие следующих направлений:
– формирование оптимальной, в формате ОДКБ, системы совместных предприятий по разработке, производству, модернизации, ремонту и утилизации ПВН, с всесторонней отработкой механизма их деятельности, в том числе и контроля, как в формате Организации, так и при выходе на внешний рынок вооружений;
– создание нормативной правовой базы, обеспечивающей единые принципы и правила взаимодействия по всем аспектам ВЭС;
– проведение согласованной политики по унификации и стандартизации образцов вооружения и военной техники;
– переход к долгосрочному планированию военно-экономического и военно-технического сотрудничества;
– формирование единого рекламно-выставочного поля в сфере военно-экономического сотрудничества в рамках ОДКБ[13].
Таким образом существует принципиальное понимание об основных направлениях сотрудничества, которое однако удивительно медленно трансформируется в реальные программы. В частности, только осенью 2012 года, на Х заседании МКВЭС в Астане, представители России, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана и Киргизии рассмотрели «проекты Перечня предприятий и организаций, специализацию которых целесообразно сохранить в интересах военно-экономического сотрудничества государств-членов ОДКБ и Программы военно-экономического сотрудничества государств-членов ОДКБ на период до 2015 года и дальнейшую перспективу.
Предполагалось также, что в ходе заседания будут обсуждены вопросы стандартизации оборонной продукции, создания межгосударственной системы каталогизации предметов снабжения вооруженных сил государств-членов ОДКБ, совершенствования механизма поставок продукции военного назначения, развития интеграции предприятий боеприпасных отраслей промышленности и другие»[14].
Похоже, что ОДКБ повторяет путь, по которому двигалось НАТО в 60-е и 70-е годы ХХ века. Нужен ли именно этот вариант развития отношений?
В этой связи остро встает вопрос о будущем СНГ и ОДКБ, которых некоторые эксперты называют «мертворожденными» и «недееспособными» организациями, которые «никак себя не проявили[15]. Их будущее, действительно, будет зависеть прежде всего от того, удается ли лидерам этих государств, а в целом Евразии, найти для себя некую общую систему ценностей, которая (как в Евросоюзе) смогла бы обеспечить процесс интеграции. Пока что такие попытки найти эту систему называют «неудачными». Так, в 2011 году Николай Бордюжа собрал за круглым столом экспертов и политологов, предложив им устроить мозговой штурм в поисках новых идей для совершенствования деятельности Организации. Попытка обнаружить какую-либо идеологию, которая объединяла бы входящие в нее государства по примеру либеральных ценностей западной демократии для стран – членов НАТО, закончилась конфузом». И ЭТО НЕ СЛУЧАЙНО. Может быть, не там искали? С трудом отыскали одну такую ценность – стабильность. Но, как заметила директор центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина, на Западе эту стабильность понимают как консервацию автократических режимов, для обеспечения которой как раз и создана ОДКБ. И никто, по ее мнению, не оспаривал очевидное: главные угрозы стабильности – внутри каждой из стран, а вовсе не вовне[16].
Эта позиция отражает, к сожалению, общее отношение части (преимущественно либеральной) элит евразийских государств, которые либо стремятся как можно быстрее европеизироваться» (либерализоваться), либо сохранить «многовекторность» своей политики, т.е. способность к бесконечному внешнеполитическому маневрированию.
На самом же деле общих ценностей вполне достаточно для того, чтобы говорить о серьезном фундаменте для развития интеграции. Это:
– общая история и во многом общая культура;
– геополитическое единство;
– географическая близость и взаимозависимость;
– интересы торговли, транспортных коридоров и логистических центров;
– наконец, интересы безопасности единого континента.
Но искать такую общую систему ценностей среди либеральных систем – дело заведомо бессмысленное. Нужна евразийская система ценностей как совокупность национальных систем тех народов, которые проживают на евразийском континенте. От этого в конечном счете зависит как евразийская интеграция в целом, так и ее воздушно-космическая оборона в частности.
Такой общей ценностью не только для ОДКБ, но и для всей Евразии может стать воздушно-космическая безопасность континента или его части, т.е. в конечном счете обеспечение суверенитета и независимости находящихся на этом континенте государств. И это безусловная национальная ценность, которая может быть сформулирована в виде концепции евразийской ВКО. В перспективе ее представить можно следующим образом.
При этом участие отдельных стран и различные элементы ЕвразВКО может реализовываться параллельно и разными темпами. Как видно из рисунка, I и II этапы фактически уже начали реализовываться. Более того, на саммите в Ашхабаде в декабре 2012 года были приняты решения по перспективным направлениям развития Объединенной системы ПВО (ОС ПВО) СНГ и назначен новый председатель координационного комитета по вопросам ПВО заместитель министра обороны РФ О. Остапенко. Это означает, что фактически страны СНГ приступили к реализации III и IV этапов. Хотя ОС ПВО СНГ формально и была создана в 1995 году, в ее состав входят 20 авиаполков, 29 зенитных ракетных полков, 22 радиотехнических подразделения и 2 батальона РЭБ[17].
Параллельно планируется совершенствовать оборону в рамках ОДКБ, имея в виду, как сказал НГШ В. Герасимов, создание в перспективе объединенной ПВО–ПРО. Не ясно, чем ОС ПВО СНГ будет отличаться от ПВО ОДКБ, но очевидно, что есть движение в определенном направлении интеграции сил и средств стран СНГ и ОДКБ.
Важно, чтобы эти системы не существовали декларативно-формально. Их военно-техническое насыщение будет означать реальное продвижение в области военно-политической интеграции, демонстрируя другим странам (не членам ОДКБ и СНГ) возможности интеграции, а не только военно-технического сотрудничества. Так, создание евразийской системы раннего предупреждения о ракетном нападении может быть синхронизировано с российскими планами, которые предполагают что на основе существующих и перспективных средств разведки о СВКН могут быть созданы:– до 2015 года – локальные полосы предупреждения вокруг позиционных районов РВСН;
– до 2020 года – эшелон раннего предупреждения на базе средств загоризонтной локации;
– до 2030 года – полноценная система разведки и контроля воздушного пространства.
Перспективная система поражения и подавления СВКН должна представлять собой совокупность противоракетных и противоспутниковых, зенитных ракетных и авиационных группировок, воинских частей и подразделений РЭБ. Причем она должна строиться эшелонировано[18]. Понятно, что чем выше степень сотрудничества, тем раньше и эффективнее страны ОДКБ и СНГ могут подключиться к этим процессам. Тем более, что у других стран просто нет экономических и технологических возможностей создавать такие системы самостоятельно. «Ни у одной зарубежной страны пока нет радиолокационных станций системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), сравнимых по тактико-техническим характеристикам с российскими станциями высокой заводской готовности типа “Воронеж”. Об этом заявил генконструктор отечественной СПРН Сергей Боев. “Тактико-технические характеристики наших станций выше, чем зарубежных аналогов: по дальности обнаружения целей, по потребляемой мощности. Все остальные эксплуатационные показатели наших РЛС также лучше”[19], – сказал он.
Командующий Войсками воздушно-космической обороны ВС РФ генерал-лейтенант Олег Остапенко также находит возможности российского ОПК на данном направлении выше зарубежных: “В том, что они на данном этапе отстают, я не сомневаюсь. Наши ОПК и научный потенциал в этом плане я считаю значительно выше”»[20].
Особое значение развития сотрудничества в области ВКО имеет активность России в ЦА. Это вызвано целым рядом обстоятельств.
Во-первых, внешняя, прежде всего воздушно-космическая, угроза наиболее актуальна для государств ЦА. Именно против этих государств направлены усилия по дестабилизации и использованию «мягкой силой», убедительность и актуальность которых обеспечены СВКН. Вряд ли любой из этих режимов – будь то в Казахстане или Узбекистане – хочет участи Ирака или Ливии. Все их усилия по проведению «многовекторной» политики в конечном счете столкнутся с требованиями США и НАТО но «демократизаций», т.е. отказу от власти. Это именно то, чего больше всего боятся правящие элиты.
Во-вторых, потенциал сотрудничества с государствами ЦА далеко не полностью используется, хотя для этого есть все формальные и неформальные основания. В настоящее время наибольшие перспективы расширения евразийские институты и структуры имеют именно в ЦА. Там расположены 3 из 5 государств – членов ЕврАзЭС и 3 из 6 государств–членов ОДКБ.
В-третьих, можно говорить о том, что в связи с выводом войск западной коалиции из Афганистана и их заинтересованностью в стабильности в Центральной Азии складываются наилучшие перспективы для евразийско-евроатлантического диалога именно в этом регионе. В том числе и диалога по вопросам евразийской безопасности. Странам Евросоюза еще предстоит осознать, что евразийская безопасность, также как и европейская, нераздельное понятие. Понятно, что знают между ОДКБ и Евросоюзом пока что только теоретически допустимая возможность. Но это только пока. Думается, что интересы США (которые, безусловно, будут выступать против такого диалога) и стран Евросоюза могут разойтись в будущем. В этом плане возможные перспективы налаживания евразийско-евроатлантического диалога имеет ОДКБ.
«Советом Коллективной безопасности ОДКБ в июне 2004 г. было принято Решение об основных направлениях диалога и взаимоотношений ОДКБ с НАТО. По различным политическим и геополитическим соображениям блок НАТО на тот момент предложение проигнорировал. В следующем году секретариатом ОДКБ из предложенной ранее обширной повестки сотрудничества была выделена особо актуальная сфера – борьба с незаконным оборотом наркотиков, особенно, афганских. Но и это предложение не нашло понимания в НАТО. Позиция альянса заключалась в том, что приоритетом для него является развитие двусторонних отношений с государствами-членами ОДКБ»[21].
Вместе с тем, в НАТО есть и много сторонников диалога с ОДКБ, так что можно говорить о серьезном расколе в данном вопросе. В частности, в рекомендациях Группы экспертов по новой Стратегической Концепции НАТО «НАТО в 2020 году: гарантированная безопасность, динамичное взаимодействие» (май 2010 г.)[22] указывалось: «НАТО должна рассмотреть возможность формирования новых региональных подгрупп, если страны заинтересованы в этом. Еще одна и, может быть, более предпочтительная альтернатива для НАТО – наладить более формальные связи с такими органами, как ... Шанхайская организация сотрудничества или Организация Договора о коллективной безопасности. Подобные взаимоотношения должны быть основаны на принципах равенства, взаимного доверия и взаимной выгоды».
«В настоящее время сложилась благоприятная международная атмосфера для изменения позиции Запада. В этом плане стоит отметить, что в июне 2010 г. было принято Совместное заявление президентов России и США по Афганистану, в котором впервые зафиксирована готовность сторон изучить возможность налаживания сотрудничества международной коалиции и ОДКБ на антинаркотическом треке»[23].
В отличие от НАТО ЕС уже начал формирование правовой базы для взаимодействия с ОДКБ. В частности, в официально принятой «Центральноазиатской стратегии ЕС» (2007 г.) формулируется необходимость «вступить в открытый и конструктивный диалог» с ОДКБ (а также с ЕврАзЭС и ШОС)[24].
Представляется, что «подтолкнуть» евроатлантические структуры к сотрудничеству с ОДКБ может прагматичное сотрудничество по линии отдельных программ. В частности, операция «Канал» ОДКБ хорошо согласуется с антинаркотической программой Европейской Комиссии КАДАП, поэтому вполне логично было бы начать сотрудничество не между ОДКБ и ЕС в целом, а между двумя программами.
Вместе с тем не следует ожидать, что евросотрудничество обеспечит безопасность в Евразии. Необходимо параллельно и в приоритетном порядке формировать такую систему в Евразии на базе существующих систем (ОДКБ, СНГ) и создавая новые институты. Так, по мнению профессора В. Захарова, «… достижение лидирующей роли России в военно-политических интеграционных процессах должно быть связано:
– во-первых, с определением того, что для Российской Федерации является более приоритетным – дальнейшее сближение с Западом на базе ценностей западноевропейской цивилизации или возрождение постсоветского пространства на основе общих цивилизационных истоков новых независимых государств;
– во-вторых, с привлечением государств-членов ОДКБ к обсуждению общемировых проблем;
– в-третьих, с осуществлением национального военного строительства государств-членов ОДКБ в рамках общей концепции создания единого оборонного пространства»[25].
Необходимо отметить в этой связи два обстоятельства. Во-первых, вряд ли можно пока говорить об ОДКБ как единой военно-политической организации. Можно согласиться в этой связи с А. Арбатовым, который говорит критически об ОДКБ: «Настоящий военно-политический союз на статус коего ОДКБ претендует, предполагает помощь друг другу хотя бы в политическом плане не говоря уж о военном. Отсутствие этой помощи продемонстрировало серьезную внутреннюю слабость организации»[26].
Во-вторых, разные участники ОДКБ, СНГ и другие постсоветские государства видят по-разному приоритеты политической и военной безопасности, что выражается прежде всего в их военных расходах[27]. Так, самый высокий долевой показатель соотношения расходов на оборону в процентах от ВВП за период 2004–2011 гг. имеет Грузия – 4,96%. От 3% до 4% имеют: Армения (3,43%) и Узбекистан (3,68%). Показатель от 2% до 3% имеют: Азербайджан (2,79%) и Россия (2,95%). Показатель от 1% до 2% имеют: Беларусь (1,48%), Киргизия (1,06%), Латвия (1,43%), Литва (1,09%), Таджикистан (1,9%), Украина (1,09%) и Эстония (1,65%).
Остальные страны имеет показатель менее 1%: Казахстан (0,89%), Молдавия (0,35%) и Туркмения (0,96%).
Эти различия свидетельствуют не столько об экономическом положении государств, сколько о том, какую приоритетность вопросам безопасности уделяют местные элиты. Как представляется, эти элиты еще не осознали до конца значения военного фактора в обеспечении национального суверенитета, полагаясь на международное право и международные институты. Похоже, что процесс такого осознания еще только начался с «арабской весной», но неизбежно будет развиваться. У этих государств по сути будет альтернатива: либо полагаться целиком на «международное сообщество» в вопросах безопасности, либо выстраивать свою собственную, национальную политику. Если для прибалтийских государств такой выбор уже сделан, то для других бывших советских республик его предстоит еще сделать. Эта тенденция дает основания полагать, что для целого ряда государств, которые захотят выстраивать собственную систему безопасности в рамках евразийской интеграции, неизбежно встанет вопрос о создании объединенной ВКО. Можно напомнить, что в феврале 2013 года исполняется 18 лет Объединенной системе ПВО СНГ, которая накопила определенный опыт и историю.
Первоначально в состав объединенной системы ПВО государств СНГ вошли 32 соединения и части зенитных ракетных войск, 6 частей истребительной авиации, 23 соединения и части радиотехнических войск[28].
Начиная с 1995 года, дежурные по ПВО силы и средства участвуют в многосторонних командно-штабных тренировках с выполнением целого комплекса задач. К тренировкам привлекаются дежурные боевые расчеты, пункты управления, вооружение и техника, несущие боевое дежурство по ПВО.
Логичным шагом интеграции в рамках объединенной системы ПВО стала организация совместного боевого дежурства по ПВО с целью охраны внешних границ государств-участников СНГ.
Первыми (с 1 апреля 1996 года) к нему приступили войска ПВО Беларуси и России. После подписания трехсторонней Инструкции по совместным действиям дежурных по ПВО сил, к ним присоединились Казахстан и Киргизия. На сегодняшний день, кроме названных стран, совместное боевое дежурство по ПВО несут силы и средства противовоздушной обороны Армении и Узбекистана. Созданная система боевого дежурства позволяет охранять воздушные границы и контролировать воздушное пространство наших государств.
Действует и специальный орган, координирующий деятельность в этой области. Так, в июле 2012 года в городе Чолпон-Ата (Киргизия) состоялось очередное заседание Координационного комитета по вопросам противовоздушной обороны при Совете министров обороны государств – участников Содружества Независимых Государств. В его работе приняли участие делегации от министерств обороны Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана и Украины.
На заседания были рассмотрены вопросы, касающиеся совершенствования и развития объединенной системы противовоздушной обороны, а также укрепления военного сотрудничества государств – участников Содружества Независимых Государств в области ПВО. Об этом сообщило управление пресс-службы и информации МО РФ[29].
Участники заседания подвели итоги деятельности Координационного комитета и его рабочих органов за первое полугодие 2012 года, согласовали вопросы о внесении изменений в его состав, проведении совместных мероприятий оперативной и боевой подготовки во втором полугодии и в 2013 году.
Подытоживая, можно сказать, что у евразийской ВКО есть практическая перспектива, которая характеризуется следующими основными факторами:
1. Объективной потребностью государств Евразии защитить свой суверенитет и территориальную целостность от внешнего воздействия, которое, если говорить о военном факторе, сводится прежде всего к возможности воздушно-космического нападения.
2. Потребностью национальных элит защитить свою власть и сложившиеся режимы управления, избежать «оранжевых» революций и военно-политического шантажа. Примеры С. Хусейна и М. Каддафи будут всегда актуальны.
3. Объективной потребностью к интеграции в Евразии, которая неизбежно будет затрагивать не только ВТС, но и более глубокие пласты военно-политического сотрудничества.
4. Неизбежностью политического выбора между «разновекторностью» и ориентацией на региональную интеграцию. Период внешнеполитической неопределенности не может тянуться бесконечно.
______________
[1] Торкунов А.В. Россия в системе международных отношений (ретроспективный взгляд) // Вестник МГИМО(У). 2012. № 5 (26). С. 47.
[2] Калашников Л. Повестка дня саммита НАТО в Чикаго: место России в планах альянса / В сб.: НАТО: мифы и реальность. Урока для России и мира. М.: Кучково поле. 2012. С. 35.
[3] Чувакин О. Евразийский союз: взгляд в будущее // Военное обозрение. 2012. 30 декабря / http://topwar.ru [2]
[4] Противоречивый Назарбаев // Военное обозрение. 2012. 29 декабря / http://topwar.ru [2]
[5] Вооруженные Силы Российской Федерации: модернизация и перспективы / под ред. И. Коротченко. М.: Национальная оборона, 2010. С. 34.
[6] Ивашов Л. Геополитика и проблема «геополитического одиночества» // Мир и политика. 2012. № 4. С. 12.
[7] Пинатель Ж.-Б. Россия – Европа: жизненно важный союз / перев. с франц. Д.Х. Халиллуллиной. М.: Книжный клуб 36.6, 2012. С. 113–114.
[8] Старчак М.В. Единая система ПВО Центральной Азии: проблемы создания. 2012. 26 декабря / http://eurasian-defence.ru [3]
[9] Президент России поручил подписать соглашение с Казахстаном о единой системе ПВО / Эл. ресурс «Евразийская оборона». 2012. 6 ноября / http://eurasian-defence.ru [3]
[10] Горбанко А. Новости воздушно-космической, противоракетной и противовоздушной обороны. 15 мая 2012 / Эл. ресурс: http://www.odnako.org [4]
[11] Новикова Д.О. Создание общеевропейской системы ПРО и перспективы участия в ней России в оценках западных политиков и аналитиков / Эл. ресурс «Евразийская оборона. 28 октября 2012 г. / http://eurasian-defence.ru [3]
[12] Две системы ПВО в одних руках. Эл. ресурс «Евразия» / http://eurasia.org [5]
[13] Межгосударственная комиссия по военно-экономическому сотрудничеству ОДКБ / Эл. ресурс «ОДКБ» / http://www.odkb-csto.org/ [6]
[14] В городе Астана (Республика Казахстан) открылось юбилейное Х заседание МКВЭС ОДКБ. 2012. 2 ноября / http://www.opkodkb.ru/0490511240 [7]...
[15]
[16] Дубнов А. Ташкент ушел, проблемы остались // Россия в глобальной политике. 2012. Т. 10. № 5. С. 75.
[17] Мухин В. Противоракетное содружество // Независимая газета. 2012. 7 декабря. С. 1.
[18] Богданов О. Выступление // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 12.
[19] Новости в России // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 22.
[20] Новости в России // Воздушно-космическая оборона. 2012. № 4(65). С. 22.
[21] Казанцев А.А. Перспективы развития евразийско-евроатлантического интеграционного диалога / Аналитическая записка. ИМИ МГИМО(У). 2012. Октябрь. С. 15.
[23] Казанцев А.А. Перспективы развития евразийско-евроатлантического интеграционного диалога / Аналитическая записка. ИМИ МГИМО(У). 2012. Октябрь. С. 15.
[24] Европейский союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства: совершено г. Брюссель, 1 июня 2007 г., SN 2907/07 / Совет Европейского союза, Генеральный секретариат // Бюро по правам человека и соблюдению законности. URL: hrt.tj/downloads/ES%20i%20cental%20asia.doc (дата доступа: 19.02.2009). С. 12.
[25] Захаров В. Евразийский проект // Национальная оборона. 2012. Август. № 8 / http://www.oborona.ru/includes/periodics/geopolitics/2012/0305/11098005/detail.shtml [9]
[26] Арбатов А.Г. ОДКБ как военного союза не существует / Эл. ресурс «Национальная безопасность. 19 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/ [10]
[27] По военным расходам страны на постсоветском пространстве занимают 6 мест из 10 регионов мира / Эл. ресурс «Национальная безопасность. 19 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/ [10]
[28] Объединенной системе противоздушной обороны СНГ – 17 лет / Эл. ресурс «Национальная безопасность. 19 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/ [10]
[29] В Киргизии завершилось заседание Координационного комитета по вопросам ПВО при СМО государств СНГ. 16 июля 2012 г. / http://nationalsafety.ru/ [10]